Пьяный корабль. Cтихотворения
Шрифт:
Девицы ходят в храм – и слышат, как балбесы
Их сучками зовут; мальчишки так смешны —
Валяют дурака, ждут окончанья мессы,
Толкуют, как добыть военные чины,
А после – в кабачке разводят политесы,
И песни до утра похабные слышны.
А между тем кюре прилежно и ретиво
Для юных прихожан картинки выбирал;
Но – музыка вдали; по отзвукам мотива
Он понял – будет бал, и, неблагочестиво
Притопнувши ногой, плечами поиграл.
– От
2
Поп глянул на юниц, и, как с полунамека,
Меж прочих – им всего одна отличена,
Что изжелта-бледна, худа и грустноока,
Неведомо – в шелках иль в ситцах рождена.
«Приметь ее, Господь, средь серого потока,
И благости Твои да обретет она».
3
В канун святого дня недуги одолели,
Ей видятся в бреду кончина, свечи, гроб —
И девочка, мечась на скомканной постели,
Рыдает: «Я умру…», и бьет ее озноб.
Ей хочется украсть у сверстниц туповатых
Всю Божию любовь; и, в грудь бия рукой,
Мадонны светлый лик, Христа в победных латах
Зовет она прийти – и дать душе покой.
Ты слышишь, Адонай, умученный латынью,
Воззвавшего к Тебе в бесчувственный зенит?
Спасителя венец омыт небесной синью,
На белых ризах кровь – их Агнец кровянит!
– Прохлада райских кущ повеет с небосклона
В сердца невинных дев, грядущих и живых;
Прощение твое, Владычица Сиона,
Премного ледяней кувшинок прудовых!
4
Но праздник миновал, и таинства иссякли,
И образ Пресвятой, что душу мог согреть —
Лишь крашеный оклад и клочья пыльной пакли,
Источенный киот, нечищеная медь.
И ей не удержать бесстыдного искуса,
Не совладать с больной девической мечтой —
Немного приподнять покровы Иисуса
И сердце упоить Господней наготой.
Желание томит, и давит безнадежность,
И страсти стон глухой – в подушку, как на дно;
Продлить бы на века снедающую нежность;
И увлажнился рот… – А на дворе темно.
Нет больше сил терпеть. С усильем выгнув спину,
Пытается она портьеру распахнуть,
Чтоб ледяной сквозняк, нырнувший под перину,
Скользнул по животу и успокоил грудь…
5
Чуть за полночь она проснулась под белесым
Мерцанием луны сквозь переплет окон.
Ей снился алый сон. Кровь запеклась под носом.
Привиделся тот день, когда восстанет Он.
Но,
Божественной любви, и жажда так чиста —
Изведать миг, когда душа уходит в пятки,
Узрев в полночной тьме воскресшего Христа;
В ту ночь Святая Мать незримо похлопочет
Омыть смятенья прах с ладоней малых чад,
А жажда все растет, а сердце кровоточит,
Но бессловесен бунт – свидетели молчат.
И, жертву принося, супругою незрелой,
Невестино храня достоинство свое,
Со свечкою в руке она, как призрак белый,
Спускается во двор, где сушится белье.
6
И всю святую ночь она – в отхожем месте,
Под крышей сплошь из дыр; едва горит свеча;
И дикий виноград ласкается к невесте,
С соседнего двора свой пурпур волоча.
Сусальный блеск небес на стеклах зол и колок —
В окошке слуховом все краски стеснены;
А на камнях двора смердит стиральный щелок,
И непроглядна тень вдоль дремлющей стены.
7
Безумцы грязные, чья слабость преотвратна,
Чей жалкий труд сгноил и души, и тела,
К вам ненависть моя; на вас проказы пятна —
Угодно ль подождать, пока не сожрала?
8
Когда, сглотнув комок тяжелой истерии,
Опомнится она, печальна и мудра —
Увидит наяву любовника Марии,
Что истязал себя скорбями до утра:
«Да ведаешь ли ты, что я тебя убила,
Уста твои взяла и сердце – всё при мне;
И я теперь больна: мне сон сулит могила
Меж водных мертвецов, на влажной глубине!
Была я так юна; но девичье дыханье
Осквернено Христом и мерзости полно!
Ты волосы мои ласкал, как шерсть баранью;
Что хочешь, то твори… Мужчинам все равно,
К неистовой любви их сердце вечно глухо,
В них совесть умерла и Божий страх угас;
В любой из нас живет страдающая шлюха,
Мы вечно рвемся к вам – и погибаем в вас.
Причастие мое, свершившись, отгорело.
Целуй меня, целуй – я навсегда пуста:
Покрепче обними – мои душа и тело
Изгажены навек лобзанием Христа».
9
Вольно гнилой душе с ободранною кожей
Проклятья рассылать, на все охулку класть,
– На ненависти одр возляжет, как на ложе,
Но, смерти избежав, не пригашает страсть.