«Пьяный вопрос» в России и «сухой закон» 1914-1925 годов. Том 1. От корчмы до винных акцизов Александра II
Шрифт:
Одновременно в грамотах, которые рассылались по городам, была добавлена любопытная оговорка относительно «напойных денег» – «собрать перед прежним с прибылью»! Достигнуть этой цели московское правительство надеялось путем уничтожения частных кабаков и повышения цены на вино. Именно эта лицемерная по своей сути политика красной нитью проходит через историю кабацкого вопроса в России. С одной стороны, монарх бичует пьянство, с другой – велит с прибылью собрать «напойные». Тем самым сборщики «кружечных денег» были поставлены перед выбором: либо обходить все ограничения, либо расплачиваться своим имуществом.
Царская грамота, разосланная всем кабацким головам, требовала неуклонного исполнения указанных в ней приемов сбора и сдачи денег в казну, грозя нарушителям оной смертною казнью. Согласно указу головы, находящиеся на кружечном дворе, должны были собирать питейную прибыль обязательно мелкими деньгами, причем все полученное немедленно помещать в ящик и без остатка, дабы часть доходов не попала в карманы, мошны, ради блюда, или не была бы «случайно» обронена в самое питье. Ящики были опечатаны головою и вскрывались или каждую неделю, или помесячно. Изъятые деньги проверялись и вносились в книги, «чтоб государевой казне порухи не было», – особо приставленными к этому делу подьячими, избираемыми миром. При каждом кружечном дворе, смотря по оборотам, иногда таких подьячих набиралось по несколько человек, и тогда уже они образовывали собой целую канцелярию, разобраться в деяниях которой было не под силу и самим кабацким головам. До половины XVII столетия кабацкие сборы высылались в
152
Ресторанное дело. 1911. 15 июля.
Такая двойственная политика осуществлялась из-за неудачных либеральных финансовых реформ боярина Б.И. Морозова, целью которой были меры по улучшению государственных финансов путем сокращения затрат, не являющихся необходимыми и изыскание новых источников дохода. В отношении государственных финансов Б.И. Морозов приступил к выполнению программы жесткой экономии. Чиновничий персонал при дворе был сокращен; некоторые придворные слуги были уволены, жалование остальных было урезано. Жалование провинциальным чиновникам также было понижено. Политика экономии коснулась также и армии. Некоторые из иностранных офицеров были лишены денежной платы, получив вместо того земельные наделы. Жалование стрельцов также было урезано. Б.И. Морозов не нашел возможным поднять прямые налоги, поскольку они и так уже были большими, и многие общины являлись задолжниками. Вместо этого он ввел непрямое налогообложение в форме правительственной монополии на соль. Вводя монополию, правительство посчитало необходимым объяснить свои мотивы реформ: ожидаемый доход позволит со временем отменить такие прямые налоги, как налог на содержание стрельцов и почтовых ямщиков (стрелецкие и ямские деньги). Более того, не будет несправедливости, поскольку цены будут равными для всех потребителей. 7 февраля 1646 г. монополия на соль была передана в руки «Большой Казны». До реформы пошлина на соль составляла 5 коп. с пуда, теперь она поднялась до 20 коп. с пуда. Как выяснилось, повышение цен на соль оказалось неприятным для богатых и невыносимым для бедных. Последние были в таком волнении, что соляную монополию пришлось отменить 10 декабря 1647 г. Таким образом, правительство, потерпевшее в конце 1640-х гг. неудачу с налоговыми новшествами, просто не могло отказаться хотя бы от части «кабацких денег». В этом заключалась одна из основных причин неудачи кабацкой реформы.
Курс на отрезвление вызывал поддержку не у всех. В 1652 г. по всей Верхней Волге прошла волна беспорядков. В Юрьевце, где в это время служил протопоп Аввакум, толпа в полторы тысячи человек «и попов, и мужиков и баб», которые были обозлены на проповедника за его нравоучения, разгромила его дом и избила его самого. Только вмешательство местного командира гарнизона и пушкарей спасло Аввакума и его семью от смерти; но ему все же пришлось покинуть Юрьевец навсегда. Почти в то же самое время начались демонстрации против ревнителей в Костроме. Обличения пьянства и безнравственности и закрытие кабаков объединили против них и духовенство, и кабатчиков и даже администрацию во главе с самим воеводой Ю.М. Аксаковым. Толпы протестующих «с ножами» подошли к собору во время обедни и хотели избить самого протопопа. Когда по требованию Даниила несколько наиболее буйствующих пьяных демонстрантов были арестованы, воевода Ю.М. Аксаков распорядился выпустить их. Костромские беспорядки продолжались несколько дней и достигли апогея 28 мая, когда толпа перепившихся мужиков из имения боярина Б.И. Морозова под предводительством попа Ивана двинулась в город, осадила собор и снова едва не избила протопопа, которому, к счастью, все же удалось скрыться. Мужики были возмущены предписаниями Б.И. Морозова и проповедью протопопа Даниила, в которых объявлялось, чтобы по праздникам надо ходить в церковь, не работать и не пьянствовать. Расследование подтвердило, что в организации беспорядков были замешаны часть духовенства и сам воевода со своим окружением. Около Ярославля погромы, устроенные населением вместе с кабатчиками, заставили уйти из прихода священника Г. Иванова.
Указом 9 сентября 1652 г. «О непозволении боярам и приказным людям содержать в вотчинах и по городам кабаки и кружечные дворы, и о содержании оных только в городах», правительство запретило феодалам иметь в своих поместьях и вотчинах кабаки и вести торговлю вином. «И те все кабаки и поварни, – сказано в указе, – в поместьях и вотчинах, и по дорогам свесть, опричь тех поварень, на которых по указу великого государя сидят подрядные вина уговорщики» 153 . Следовательно, указом от 9 сентября 1652 г. была установлена монополия государства на продажу вина потребителям. Из предписаний 9 сентября 1652 г. правительству удалось осуществить главное – ликвидировать частновладельческие кабаки и, следовательно, частновладельческие питейные округа. Менее последовательно было осуществлено предписание от 9 сентября о ликвидации поварен, имевшихся при кабаках феодалов. Конечно, их численность резко сократилась, так как ликвидация кабаков обычно влекла за собой и исчезновение имевшихся при них поварен. Но некоторые феодалы сохранили их.
153
Полное собрание законов Российской Империи с 1649 г. / под ред. М.М. Сперанского. СПб.: Тип. II Собственной его императорского величества канцелярии, 1830. Т. 1. 1649–1675 гг. С. 271.
Однако патриарху Никону удалось добиться некоторого эффекта. Так, по свидетельству арабского путешественника архидиакона Павла Алеппского (Булоса ибн Макариуса аз-Заима ал-Халеби) – сына антиохийского патриарха Макария III, который в 1654–1656 гг. в царствование Алексея Михайловича приезжал в Россию для сбора пожертвований (во время приезда с ним был его родной сын, который составил подробное и чрезвычайно интересное описание трехлетнего путешествия своего отца). Вот одни из некоторых выразительных черт этнографии русских, которые поразили Павла Алеппского в это время: «Ни архиереи, ни вообще монахи отнюдь не пьют водки явно: на них положен запрет от патриарха, и когда найдут кого пьяным, то бросают в тюрьму, бьют кнутом или выставляют на позор, ибо питье водки – поступок гнусный, может быть хуже прелюбодеяния. Но торговцам, архиерейским служителям и их родственникам назначается по две рюмки ежедневно… Сведущие люди нам говорили, что если кто желает сократить свою жизнь на пятнадцать лет, пусть едет в страну московитов и живет среди них, как подвижник, являя постоянное воздержание и пощение, занимаясь чтением молитв и вставая в полночь. Он должен упразднить шутки, смех и развязность (и отказаться от употребления опиума), ибо московиты ставят надсмотрщиков при архиереях и при монастырях и подсматривают за всеми, сюда приезжающими, нощно и денно, сквозь дверные щели, наблюдая, упражняются ли они непрестанно в смирении, молчании, посте и молитве или же пьянствуют, забавляются игрой, шутят, насмехаются или бранятся. Если бы у греков была такая же строгость, как у московитов, то они и до сих пор сохранили бы свое владычество. Как только заметят со стороны кого-либо большой или малый проступок, того немедленно ссылают в страну мрака, отправляя туда вместе с преступниками, откуда нельзя убежать, вернуться или спастись – ссылают в страны Сибирии добывать многочисленных там соболей, серых белок, черно–бурых лисиц и горностаев, в страны, удаленные на расстояние целых трех с половиною лет, где море-океан и где уже нет населенных мест. Так сообщали нам люди, достойные веры и писавшие об этом предмете. Московиты никого (из провинившихся иностранцев) не отсылают назад в их страну, из опасения, что они опять приедут, но видя, что приезжающие к ним греческие монахи совершают бесстыдства, гнусности и злодеяния, пьянствуют, обнажают мечи друг на друга для убийства, видя их мерзкие поступки, они после того, как прежде вполне доверяли им, стали отправлять их в заточение, ссылая в ту страну мрака, в частности же за курение табаку предавать смерти». О населении Московского царства Павел Алеппский писал следующее: «В праздничные дни все поспешают в церковь, нарядившись в лучшие свои одежды, особенно женщины… Люди молятся в храмах по шесть часов. Все это время народ стоит на ногах. Какая выносливость! Несомненно, все эти люди святые! Винные лавки остаются закрытыми от субботы до понедельника. Так же делается и во время больших праздников» 154 .
154
Алеппский П. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Москву в середине XVII в. Описанное его сыном архидиаконом Павлом Аллепским. СПб.: Изд-во П.П. Сойкина, 1898. С. 4, 55, 114–115.
Строгие меры по сдерживанию алкоголизации населения привели к тому, что налоговые поступления в государственную казну от продажи спиртных напитков сократились в несколько раз, виноторговцы терпели огромные убытки. Усилилось давление на власть так называемого «пьяного» лобби, которое не единожды еще заявит о себе в противостоянии со сторонниками предупредительных мер в борьбе с алкоголем. Со временем строгие уложения собора смягчились, стали необязательными для исполнения, а некоторые из них и вовсе были отменены. Так, новая тройная чарка была слишком велика для одноразовой выпивки, а посуды для торговли на вынос взять было негде. Поневоле пришлось восстановить распивочную продажу: в апреле 1653 г. очередной указ повелел «во всех городах с кружечных дворов головам и целовальникам продавать вино в копеечные чарки, как в городах продавано было на кабаках наперед сего». Следом пришлось сбавить цену и устанавливать ее по местным условиям. Потом было разрешено продавать вино в неурочное время «проезжим людям». Следующее послабление имело ту же самую подоплеку и на этот раз касалось недужных людей («для больных и маломочных людей, которые вина не пьют, пиво и мед на продажу держать по-прежнему»), так как еще с XIV в. известны свидетельства лекарей о «пользительности» приема водки внутрь при всевозможных хворях, а также же при морах, которые случались в России довольно регулярно.
В столице точно не знали, сколько нужно поставить вина на каждый кружечный двор государства; не оказалось и достаточного количества состоятельных и надежных подрядчиков; в результате платить казне пришлось дорого, качество продукта было «непомерно худо, и пить де его не мочно», да и того порой не хватало. Приказы стали рассылать по уездам указания, чтобы кабацкие головы не надеялись на подрядное вино, а курили его сами или подряжали производителей на местах. Через 7 лет, в 1659 г., было внесено новое постановление, согласно которому уже разрешалась повсеместная продажа алкоголя, «дабы великого государя казне учинить прибыль». И, действительно, бюджет страны очень много терял на ограничении продажи водки, она приносила от 30 % до 50 % поступлений в казну. Осталось только запрещение торговать в воскресные дни, но и его перестали соблюдать в условиях острого финансового кризиса. Финансовые соображения вновь к привели ужасному разгулу пьянства в России.
Между тем части населения, к которой принадлежали первые дворяне, дети боярские, приказные люди, гости, гостинная и суконная сотня (городское население делилось на четыре разряда: гости, гостиная сотня, суконная сотня, черные сотни и слободы: первые три разряда образовывали высшее купеческое общество и выделялись из торгово–промышленного населения; самые богатые и имевшие наивысший социальный статус это гости), ратные и служилые люди: стрельцы, пушкари, затинщики (категория служилых людей по прибору, входивших в состав крепостного гарнизона, в их обязанность входила стрельба из «затинных» пищалей – артиллерийских орудий небольшого калибра), воротники (состоявшие на временной службе в городском гарнизоне, приписывались к определенным городским или крепостным воротам) и т. д. для собственного употребления могли курить вино, варить мед, пиво. Это дозволение было ограничено Петром I в 1697 г. одним варением пива и меда. Кроме вышеперечисленных сословий, до Петра I разрешалось изготовлять вино, пиво и мед для собственного употребления в особенных случаях, как-то: поминки, свадьбы, крестины, рождение, a также в некоторые праздники, но о таком дозволении подавалась челобитная. Большое злоупотребление права винокурения для домашнего обихода побудило правительство в 1728 г. дозволить его только помещикам и подрядчикам. За дозволение к единовременной выкурке питей брали позднее определенную пошлину, которая называлась «явкою» или «докладным питьем». Эта явочная пошлина бралась до царствования Екатерины II и была отменена в 1775 г. 155
155
Бородин Д.Н. Кабак и его прошлое… С. 41.
Добиваясь увеличения спроса на казенное вино, власти в начале 1660-х гг. запретили домовое винокурение. В 1660 г. последовало запрещение производить вино служкам и крестьянам монастырей, церковнослужителям и их крестьянам, чтобы «помимо кружечных дворов продажного питья нигде не было и от того б… казне порухи не чинилось». Народ и посадские люди, не имея возможности в силу запрещения приготовлять у себя пития, поневоле устремились к кружечному двору и понесли в него деньги. В результате этого они стали давать громадный доход. Домовый священник (капеллан) австрийского императорского посольства к царю Алексею Михайловичу Севастьян Главинич в 1661 г. писал о его богатстве следующее: «Царь Московский хвалится, что он один из могущественнейших европейских государей. Не известно, как много сокровищ у царя, но нет никакого сомнения, что их у него очень много. Все кружала в Москве – царские, и никто другой, кроме царя, не смеет выставлять на продажу напитки. Все роды драгоценных мехов, которыми Московия изобилует всего больше, – царские же, и доход с них считается наравне с тем, как если бы владел он золотыми и серебряными рудниками; но у него нет ни тех, ни других, также и всякого другого металла, кроме железа; на царя продается сало, конопля, кожи, называемые юфтью, поташ, употребление которого необходимо Англии и Голландии для мочки черного сукна, для мыловаренного и стекольного производств; все названные вещи отправляются большею частью к Архангельской пристани, где либо продаются на деньги голландцам и англичанам, либо же обмениваются на цену других товаров. Ни в каком другом месте, кроме этой пристани, у царя нет нигде сбора пошлины, уплатив которую один раз, всякий может свободно развозить товары по всей Московии, равно и вывозить оные» 156 .
156
Главинич С. О происшествиях московских / пер. с латин. А.Н. Шемякина. М.: Имп. общ-во истории и древностей российских. 1875. С. 9.