Пять дней по воде

Магдюк Ольга

– Интересно, а где мужики?
– наклонившись ближе к Милане, промолвила Вера.

Женщины покрутили головой, ища глазами знакомые силуэты.

– Да вон же они, - дернула за рукав Милану Вера.

Музыкант с поэтом стояли чуть поодаль друг от друга. Творческие личности были поглощены музыкой, акустикой и живописью.

Дмитрий Данилович, казалось, растворился в звуках, и ничего больше его не интересовало, кроме камерного исполнения церковного песнопения. Игорь Михалыч находился недалеко от иконостаса и с глубоким интересом читал надписи на старославянском языке.

–

Странные люди, эти служители искусству.
– Задумчиво проронила Вера.

– Наверное, они счастливее нас, - предположила Милана, - если вот так запросто могут отрешиться от всего мирского, уносясь куда-то далеко, где есть только их душа и творчество.

– Я читала, что именно люди искусства чаще подвержены стрессам. Психика очень тонкая. И вот такое чуткое мировосприятие, это как защитная реакция организма.

Женщины еще немного постояли, слушая молитвы и песнопение, рассматривая иконы и святые образы. Через некоторое время к ним сами подошли Инна Сергеевна и Раиса Романовна. Видимо, вчетвером они были хорошо заметны среди остальных мирян, так как молодые люди тоже приблизились без каких-либо напоминаний. Исключение составили творческие личности, их пришлось выводить за руку, обещая, что перед отправкой на катер, непременно заглянут сюда еще раз.

Выйдя из храма, группа направилась к часовне, с четырех сторон которой располагались входы в виде арки. А внутри небольшого помещения, увенчанного все тем же золотистым круглым куполом, находилась огромная глубокая серебряная чаша со святой водой. С внутренней стороны потолок купола был разрисован образами. Рядом с квадратными белоснежными столбами между арками, стояли скамейки.

Путешественники разместились по разным сторонам чаши и с удовольствием разглядывали настенное художество, запечатлевшее сцены библейских сюжетов. Можно набирать воду или нет, они не знали, а нарушать традиции очень не хотелось, поэтому никто не решился воспользоваться содержимым серебряной емкости.

В это время вновь раздался колокольный звон.

– Пойдемте ближе к звоннице, может нам разрешат подняться к колоколам, -

произнесла Инна Сергеевна.

– Поддерживаю, - произнесла Раиса Романовна.

– Может у кого-то другие планы или предложения?- На всякий случай спросила Инна Сергеевна.

– Нет уж. Давайте вместе держаться, - резонно заметила Наталья. Ей никто не возразил.

Когда колокольный звон умолк, вся группа отправилась к сооружению. Звонарь привычно спустился по лестнице к народу, видимо, он давно к этому привык.

– Может есть желающие попробовать сие искусство, выводить колокольный звон?
– Спросил паренек, поприветствовав подошедших.

– Мне бы хотелось попробовать, - естественно, произнес Дмитрий Данилович.

– Ну, пошли, мил человек, - ухмыльнувшись произнес служитель.

Помимо музыканта, на колокольню поднялись Петр и Семен. Женщины с земли наблюдали за незатейливым обучением колокольному звону скрипача. Тот с умным видом кивал головой, дескать, все понятно, но выдать стройное красивое звучание у него так и не получилось. Неожиданно к колоколам подошел Петр. Он нерешительно взялся за веревки, соединяющие разных размеров своеобразные инструменты, и сосредоточенно стал поочередно дергать. Колокола поддались молодому человеку, мелодия зазвучала и пронеслась над местностью. Стройный колокольный звон перекатывался от одного колокола к другому.

– Молодец, - только и всего, что смог вымолвить звонарь.

Петр сбился и отступил несколько шагов назад. Служитель колокольни глянул вниз на территорию храма:

– Кажется, вас уже дожидаются, - сообщил он.

– Где? – не понял Петр.

– А вон, монах стоит, это он по ваши души, - спокойно сообщил звонарь.

Группа действительно еще раз вернулась к храму. Только входить в него не стала. Потому что возле церкви путешественников ждал высокий худощавый мужчина средних лет в черной мантии. Его темно-карие глаза быстро обвели взглядом группу и вновь устремились в землю. Оказалось, монах должен привести путешественников на обед. Он же пообещал ответить на все вопросы, интересующие гостей. Монах шел неторопливо, чуть сгорбившись, словно по пути искал пропажу. Его широкий твердый шаг говорил о силе духа, решимости и никак не вязался с образом послушника, читающего день и ночь молитвы.

– А можно узнать, почему идут в монахи? - Спросила Раиса Романовна.

– У каждого своя дорога к богу, - не поднимая взора, ответил монах.

– Как вас зовут? - Поинтересовалась Милана.

– Отец Виттий, - коротко проронил монах.

– Необычное имя, - подумав, произнесла Вера.

– А в жизни вас как звали, - включилась в разговор Наталья.

– Так я и так, пока что в жизни, - не останавливаясь, сказал священнослужитель.

– В смысле, до того как вы монахом стали, - поправилась девушка.

– Михаилом.

– Странно, я считала что имена должны быть схожие, - размышляла вслух Наталья.

Монах ничего не ответил. Отдыхающие шли минут десять, молча, еле поспевая за неторопливыми размеренными шагами мужчины. Ворота мужского монастыря раскрылись, и им на встречу вышел еще один монах. Он так же был в черной мантии, только гораздо старше своего собрата. Отец Иаков был ниже отца Виттия. Длинная борода, глубокие складки на лице и скудная темная одежда придавали угрюмость лицу, вот только светло-голубые глаза смотрели по-детски тепло и открыто.

– Приветствую Вас, путники. Будьте нашими гостями и разделите с братьями скоромную трапезу.

– Я так проголодался, что меня сейчас любая трапеза устроит, - сказал Игорь Михалыч.

– Надеюсь, наше скромное угощение вам понравится, - немного склонив голову, произнес отец Иаков.

Отец Виттий направился в здание монастыря, распорядился об обеденной трапезе, а отец Иаков рассказал путникам о житье и образе жизни монахов. Внутрь группу не впустили.

– Это вам не музей, - ворча, сказал отец Иаков, - рассказать, расскажу, а в покои входить запрещено.

– Вам есть что скрывать от людей?
– Спросила Ульяна.

– Представь себе, живешь ты в квартире, а в нее каждый день куча народа заходит. Им не важно, что ты делаешь: готовишь, стирает, отдыхаешь. Им интересно просто посмотреть. А монахи большую часть времени проводят в уединении за молитвами. И какое уж тут уединение, если народ повалит в кельи? Да и не монахи мы тогда будем.

– Разве монахам запрещено общаться с людьми?
– Не унималась Ульяна.