Пять дней
Шрифт:
— Мы возьмем люкс, — сказал он девушке, положив на стойку свою кредитную карту.
Спустя две минуты мы уже поднимались в лифте на верхний этаж. Моя рука по-прежнему в его руке, мой взгляд прикован к его лицу. Мы оба молчали. Желание и страх — вот что поглотило меня. Но страстное томление, жажда плотских наслаждений вытеснили из лифта в коридор не нашего этажа все дурные опасения, что владели мной. Я желала его. Желала сию минуту.
Лифт остановился на нашем этаже. Мы прошли по коридору к большим двустворчатым дверям. Ричард вставил в отверстие ключ-карту. Раздался характерный щелчок. Он привлек меня к себе. Мы ввалились в номер.
Я почти не обратила внимания на обстановку. Заметила только, что номер просторный, кровать находится в соседней
Мы потерялись во времени. Одно только было важно: мы вместе, на этой постели, погруженные друг в друга, захлестнутые значительностью происходящего.
А потом, когда возбуждение чуть улеглось, он взял мое лицо в свои ладони и прошептал:
— Всё изменилось. Всё.
Порой правду так приятно слышать.
ВОСКРЕСЕНЬЕ
Глава 1
Любовь.
Я проснулась на заре. Сквозь шторы сочился свет раннего утра. Темная комната была разрисована тенями. Я спала всего несколько часов — мы всю ночь упивались сказочной любовью, и сон сморил нас лишь под утро, — но сейчас чувствовала себя безумно, невероятно бодрой. И была безумно, невероятно влюблена.
Значит, это и есть coup defoudre? [47] Ошеломляющее осознание того, что ты наконец-то встретила мужчину своей мечты, человека, который предназначен тебе самой судьбой? Десятки лет назад я думала, что для меня такой человек — Эрик. Но в последние двадцать четыре часа мне пришла в голову поразительная мысль: Эрик, которым я так дорожила, которого обожала, в пору нашей любви был ведь еще ребенком, как и я сама. По большому счету, что мы знали о себе и друг о друге? Полагаю, каждый человек, пока он не уйдет в мир иной, является незавершенным произведением. Но в девятнадцать ты вообще еще не сформировался как личность. Все еще глубоко наивен (хотя всячески стараешься убедить себя в обратном). Однако тебе еще так мало известно о жизни как таковой. И даже если в юности тебе — как это произошло со мной — случилось пережить тяжелую утрату, глубинное экзистенциальное понимание самого значения «утрата» ты обретешь лишь тогда, когда пройдешь полпути своего временного существования. Вот тогда-то и начнешь размышлять обо всем, чего ты не достиг, не оценил, обо всем, что превратило твою жизнь в одно сплошное разочарование. И все это сгущается, затвердевает, напоминая тебе, что время идет на убыль, и если ничего не предпринимать (хоть это и проще), жизнь замирает. И ты тихо говоришь себе: надо спешить жить.
47
Coup de foudre (фр.) — любовь с первого взгляда.
Но потом ты находишь тысячу предлогов, чтобы ничего не менять, принять сложившийся расклад, убеждаешь себя, что «могло быть и хуже».
И вдруг — в тот момент, к которому ты не готов, в ситуации, которая ну никак не должна была привести к чему-то подобному, — ты знакомишься с человеком, и эта встреча переворачивает всю твою жизнь. И за двадцать четыре часа…
Влюбляешься.
А этот человек…
Думаю, я почувствовала влечение к нему в тот момент, когда мы стали подыскивать синонимы. Мне понравилось, как он рассказывал трагическую историю своего сына — без капли жалости к самому себе. Потом он показал мне дом на Коммонуэлс-авеню, в котором хотел бы купить квартиру. И вот тогда я поняла. Я догадалась, почему он привел меня сюда.
— Всё изменилось. Всё.
Когда я заметила, что правду порой так приятно слышать, он сказал:
— Когда я сегодня показывал тебе квартиру, у меня в голове вертелась безумная мысль: «Мы поселимся здесь вместе с Лорой». Конечно, тогда я не посмел произнести это вслух. Ведь я не знал, чувствуешь ли ты то же, что и я. И еще…
— Завтра я переезжаю с тобой в Бостон, — услышала я собственный голос. И когда эта фраза сорвалась с моего языка, я не почувствовала ни капли раскаяния. И в следующую минуту тоже, когда подумала: я с ума сошла? Как можно произносить столь категоричные, судьбоносные слова… тем более что этого человека я знаю чуть больше двадцати четырех часов?
Но правда была такова, что теперь мною владела твердая уверенность. Убежденность, столь же головокружительная, сколь и абсолютная. Я думала, так не бывает. Рациональный голос твердил мне: вы провели вместе всего один день, а ты уже убеждаешь себя в том, что у вас есть совместное будущее. Но голос разума заглушал другой, не менее логичный, напоминавший мне: то, что сказал Ричард, — это сама истина: теперь всё изменилось.
Завтра я переезжаю с тобой в Бостон.
Я не выдавала желаемое за действительное. Это было объяснение…
В любви.
Поначалу мы оба робели. Едва добрались до постели, как желание парализовал страх. Ричард был смущен, сгорал от стыда. Я не стала успокаивать его обычными банальностями: при определенных обстоятельствах такое бывает со всеми мужчинами… чем больше думаешь об этом, тем выше вероятность, что это произойдет. Я просто крепко поцеловала Ричарда и сказала, что люблю его. Он тоже признался мне в любви. И мы, лежа лицом к лицу, стали вести беседу тихими голосами, рассказывая друг другу о том, как мы оба одиноки, как оба хотим одного: чтобы у нас появился шанс. Возможность полюбить. По-настоящему. Да, наверное, эта любовь не решит все жизненные проблемы, не положит конец внутренней борьбе. Но это будет… шанс. Обрести то, о чем я мечтала, о чем мечтал Ричард. Надежду на более счастливую жизнь.
Потом мы стали целоваться более пылко и страстно. Страх исчез, и вот он уже глубоко во мне. Ощущение полнейшей завершенности. До Ричарда я спала лишь с двумя мужчинами. Прекрасно помню, как поначалу мы с Эриком, неискушенные в науке плотской любви, были неловки. Помню, как на первых порах были неуклюжи мы с Дэном, а потом наши занятия сексом превратились в приятную рутину, лишенную подлинной страсти, подлинной сокровенности. Но когда Ричард овладел мною и мы стали совершать движения в унисон — наши тела мгновенно, инстинктивно подстроились под единый ритм, — все мое существо объяло ощущение пьянящего сладострастия, усиливаемое еще более дурманящим чувством сплавления в единое целое.
Любовь.
Первый раз достигнув оргазма, я зарылась лицом в его плечо. И поразилась донельзя, когда несколькими минутами позже еще раз испытала оргазм. Ричард старался не спешить (для меня это тоже было ново), сдерживался очень долго. И когда он достиг кульминации сексуального возбуждения, его, нас обоих сотрясла дрожь, сопровождавшаяся очередным признанием в любви. Потом:
— Всё изменилось. Всё.
Любовь.
Когда мы наконец-то встали с постели и надели гостиничные халаты, было уже почти десять вечера. Мы оба проголодались и заказали ужин в номер. Ричард заказал бутылку шампанского. Я хотела сказать: «Тебе не кажется, что все это стоит целое состояние», но он, словно прочитав мои мысли, предвосхитил мое замечание словами: