Пять лет
Шрифт:
Помню, что потянулась к нему первой и не оставила ему шанса: он сдался через пару секунд. Помню, мы целовались с такой бешеной страстью, что чуть не рвали друг на друге одежду. Помню, как оказались в постели. Помню, что я вытворяла и что вытворял он. Помню оргазм - первый в моей жизни, но это ощущение я уж точно не смогла бы ни с чем перепутать. Помню, что мы точно не остановились на одном разе...
Коршмарный сон... Ужас! Жесть полная. Я переспала с собственным учеником. Раз несколько...
Я
– Лена... Лен, ты не кипишуй... - раздался сбоку его голос.
Я заторможенно повернула голову. Его тело, как и мое, было прикрыто одним лишь одеялом. Это что у него на шее, засос? Кошмарный сон...
– Какая я тебе Лена?! - я чуть не захлебнулась собственным раздражением.
Он иронично изогнул бровь и повторил тем же спокойным тоном:
– Елена Александровна, вы не кипишуйте.
Хотелось орать, рвать на себе волосы, забиться в угол и расплакаться, расцарапать ему лицо. Но вместо всего этого, я сцепила зубы и попыталась взять себя в руки. Насколько это вообще возможно в подобной ситуации.
– Я... - сказала, когда смогла выровнять дыхание. - Я вообще не понимаю, почему так произошло.
Краем глаза я видела, что он так и продолжал лежать на спине, подложив под голову руку, не меняя позы.
– Они мне что-то подсыпали в пиво, - прокомментировал в потолок.
От удивления я на секунду перевела взгляд на его лицо и тут же снова отвернулась.
– Точно, - тем же ровным голосом продолжил Дима и после секундной паузы уже громче: - Вы только не подумайте ничего! Я сам только сейчас допер. И почему я не заподозрил ничего такого, когда Никита мне с хитрой рожей тот стаканчик всучил... А на алкоголь подействовало... так сказать, по полной программе.
До меня дошел весь смысл сказанного, но это вызвало только новый приток ярости:
– Вы тут что, дебилы малолетние, постоянно так развлекаетесь?!
В тоне его голоса мой гнев не находил ни малейшего отголоска:
– А вы думали, мы по выходным Анну Каренину обсуждаем? Всяко бывает. Поржать над другом - святое дело. А я, лох, уже второй раз на это попадаюсь.
– Да неужели? И как же это было в первый раз? - язвительность - самая продуктивная форма злости.
Он засмеялся тихо, и я снова мельком взглянула на него, успев отметить, что улыбаясь, он прижимает кончик языка к правому клыку. Никогда раньше не замечала за ним такой привычки.
–
Я на пару секунд закрыла глаза, преодолевая поочередно приступы злости, а потом стыда.
– Ты... - я никак не могла заставить себя назвать его по имени. - Я выпила все твое пиво! Ты сделал малюсенький глоточек! Ты-то с чего сорвался?
– Елена Александровна, - голос стал уж совсем неуместно мягким. - Вы думаете, что в моем возрасте нужны возбудители, чтобы сорваться? - очевидно, он просто издевался.
Хотя, если заставить себя задуматься, его-то винить, действительно, не за что. Я сама должна была думать, а не полагаться на его подростковые гормоны.
– Едрить, как стыдно! Позорище... Какое позорище... Меня в тюрьму надо...
– провыла я, не сумев совладать с очередным приступом паники.
– Это вы сейчас Достоевского процитировали? Монолог Раскольникова?
– он насмешливо поймал мой яростный взгляд и тут же попытался успокоить: - Ну, перестаньте уже. Не грузитесь, с каждым может случиться.
Конечно, он не способен понять постигшую меня трагедию. Я качалась из стороны в сторону, погрузив пальцы в волосы. Он долго наблюдал за моими терзаниями и вдруг спросил:
– Вы так расстроены, потому что у вас есть кто-то? И получается, вы ему изменили?
Я отрицательно покачала головой.
– А наши девчонки говорили, что вы встречаетесь с Игорем Санычем. Они вроде даже видели вас вместе, - в его голосе слышалась спокойная задумчивость.
– Не-е, - ответила я. - Он вообще гей.
– Да ладно! - Дима аж присел.
Я слегка улыбнулась от такой реакции. И только теперь до меня дошло, что он успешно меня отвлек от погружения в себя.
– Об этом никому не говори! - и тут же исправилась: - Ни о чем никому не говори!
– Хорошо. Пусть наши девочки продолжают лить слезы по брутальному физруку, - он рассмеялся, но снова взглянув на меня, успокоился. - Да правда, хватит уже себя корить. И не посадят вас, потому что я совершеннолетний.
Не посадят?! Если это его успокоительная стратегия, то она больше похожа на открытую насмешку!
– Заткнись, - буркнула я.
Но он никак не унимался:
– Да я серьезно. Авария в шестом классе, я поэтому год пропустил, - он вытащил ногу из-под одеяла и продемонстрировал огромный красный шрам на бедре. Я судорожно сглотнула, потому что уже видела это... ночью.
А сейчас лицезреть его голое бедро мне нужно меньше всего на свете! В который раз резко отвернулась, на глаза так и пытались навернуться слезы отчаянья. Почувствовав осторожное прикосновение к руке, дернулась от неожиданности.