Пять лет
Шрифт:
Он остановился и наклонил голову набок, продолжая смотреть прямо на меня.
– Тогда... это было ошибкой!
– продолжила я.
– А твоего Никиту вообще посадить за такое нужно.
После недолгой паузы парень выдал многозначительное:
– И?
– Что «и»?! Чего ты вообще хочешь?
– А разве похоже, что я чего-то хочу?
И вот теперь я точно почувствовала себя полной дурой. Ведь он, на самом деле, не сделал после того случая ничего, что могло бы хоть как-то ухудшить мое положение. Все делала я сама.
– Ты прав. Извини. И за то, что накричала раньше, извини еще раз, - я решила свернуть этот разговор и вообще эту тему. Навсегда.
– Елена Александровна, - я вздрогнула от неожиданной холодности в его тоне, - так ты... вы признали мое существование?
Что опять за пафосная ерунда?
– В каком смысле?
Он спросил очень серьезно:
– Я вам нравлюсь?
А вот в этом направлении мы разговаривать точно не будем!
– Я старше на пять лет! Я твой учитель!
– Я вам нравлюсь?
– точно тем же тоном.
– Нет!
– Песенка на вашем телефоне... Скажите, что это совпадение, и я притворюсь, что поверил.
Ну, точно в космонавты! Или в президенты. Или в разбиватели... женских и мужских. Я окончательно разволновалась от осознания, что он все-таки заметил. И поняла, что мое волнение видит и он.
– Нет... Но... Это просто какое-то помешательство!
– Помешательство?
– таким мягким голосом он может уговорить меня на что угодно!
– Ну... так может, надо дать ему выход? У меня тоже... в некоторой степени помешательство.
Это что? Признание, что для него последние два месяца тоже не прошли бесследно? Да вот только почему-то руки трясутся у меня одной.
– Ты идиот?
– Не знаю. Вы мне скажите.
– Ты идиот!
Он наконец-то отвел глаза в сторону.
– Допустим. Но и вы тоже не образец адекватности, это уже даже близнецы заметили. Так почему бы нам...
Я перебила:
– Ты совсем больной? Если я... если... Да меня просто-напросто уволят!
Он перевел смеющиеся глаза снова на мое лицо.
– До сих пор не уволили. А у нас уже с вами все было, - сделал ударение на «все», а я под землю была готова провалиться.
– Да ничего бы не было, если бы не твой тупой приятель!
– заметила раздраженно.
– Знаю.
Я решилась посмотреть на него. Сегодня, именно сейчас надо поставить точку во всей этой истории.
– Дима, - почему мне так нравится это слово?
– Я действительно все это время не находила себе места, - мне удавалось говорить все спокойнее и увереннее.
– Но это от стыда, а не от симпатии к тебе. Да, ты привлекательный, если тебе нужна оценка для уверенности в себе, но для меня это не имеет значения. Ты моложе и совершенно не в моем вкусе, поэтому не придумывай ерунды. Мне вообще никогда не нравились блондины, если уж на то пошло.
– А мне никогда не нравились училки, если уж на то пошло, - спокойно констатировал он.
– Но... я бы рискнул попробовать.
Это снова выбило из уже почти достигнутого равновесия:
– Дурак! Как ты себе это представляешь?! Мы будем скрывать ото всех, включая родителей и друзей, наши отношения? А потом что? Торжественный камин-аут?!
– Потом - ничего. Сразу после выпускного я уезжаю учиться в Бельгию, на пять лет. Там у меня мать, и это давно решено. И это одна из причин, почему я... ничего не делал. Гораздо более серьезная, чем все остальные.
Уезжает? Может, именно поэтому у него нет постоянной девушки? Почему мне так пусто от мысли о том, что через пять месяцев я не смогу даже случайно увидеть его в городе?
– Я рада за тебя. И теперь мне вообще непонятно, что ты предлагаешь.
Он поморщился:
– Да не хотел я ничего предлагать! Если б не одинаковые, то вообще бы просто все пустил по течению. Но... знаете... ведь можно просто жить! Есть только здесь и сейчас, а что будет потом - покажет время. Я выкинуть не могу... это... из головы. И теперь знаю, что в вашей голове тоже не все так гладко, как вы говорите. Так, может, будем просто жить? Ведь я нравлюсь вам.
Кажется, нравишься до такой степени, что я готова безвылазно в этом классе провести остаток жизни!
– Нет!
После долгого пристального взгляда он кивнул и пошел к парте с вещами. Взял мой мобильник, который я так и не успела убрать в сумку, включил и начал набирать номер. Нажал вызов. Когда в заднем кармане у него заиграла та же мелодия, скинул.
– Что ты делаешь?
– я была вне себя от такой наглости.
– Пусть будет. На всякий случай.
– На какой еще случай?
– я раздраженно выхватила у него из рук свой телефон.
– Чего вы так распереживались, Елена Александровна? Придете сейчас домой, удалите исходящий, замените мелодию на звонке и будете жить по-прежнему спокойно. Делая вид, что ничего не происходит.
Умный какой!
– А тебе мой номер зачем?
– Звонить вам буду, - он дал мне секунду на стон отчаянья, - из Бельгии. Соскучусь, так сказать, по родной речи, а кто мне лучше ее напомнит, чем учитель русского языка и литературы?
Я ничего не ответила. Все оставшееся время мы молчали, сев за разные парты и не смотря друг на друга.
Наконец, в дверь класса постучали. И только через несколько секунд вставили ключ в замок. Близнецы вернулись. Влад вошел первый, прикрывая глаза ладонью.
– Данилов, ты одет? Моя детская психика не вынесет вида твоих труселей или чего похуже!
– он раздвинул пальцы, оценил одним глазом обстановку и только после этого убрал руку.
– Вы поговорили?
– спросил шедший следом Слава.
– Хвала однояйцевым - вершителям человеческих судеб?
– Похоже, нет...
– заметил Влад, пропуская Диму, который быстро вышел, ничего им не ответив.