Пять недель на воздушном шаре
Шрифт:
– Приятно было бы пожать им руки, – промолвил Дик. – Ну, а в данную минуту мы летим в нужном направлении?
– Не совсем, Дик, не совсем. Взгляни на стрелку компаса – нас сейчас несет на юг, и мы поднимаемся к истокам Нигера.
– Какой был бы прекрасный случай открыть эти самые истоки, если бы, к сожалению, их уже не открыли до нас, – вмешался Джо. – А что, никак нельзя, мистер Самуэль, открыть еще какие-нибудь его истоки?
– Нет, Джо. Но успокойся, – я надеюсь, мы не залетим так далеко.
При наступлении ночи доктор сбросил последний балласт, и «Викторяя»
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
В том месте, где очутилась «Виктория», русло Нигера было разделено большими островами на мелкие рукава с очень быстрым течением. На одном из островов путешественники увидели несколько хижин пастухов, но сделать точные съемки этих мест было невозможно, ибо скорость, с которой неслась «Виктория», все возрастала. К несчастью, ее относило к югу, и она в какихнибудь несколько минут промчалась над озером Дебо.
Фергюссон, расширяя, насколько мог, водород, искал на разных высотах другое воздушное течение, но не находил его и вскоре отказался от этого маневра, вызывавшего усиленную утечку газа, который просачивался через изношенные стенки аэростата.
Доктор не говорил ни слова, но стал очень беспокоиться. Упорное воздушное течение, уносившее шар к югу, разрушало все его планы. Он теперь уж не знал, на кого и на что рассчитывать. Если они не доберутся до английских или французских владений, что будет с ними среди, дикарей, опустошающих побережье Гвинеи? Как дождаться там судна, на котором они могли бы вернуться в Англию? А этот ветер несомненно мчал их к стране Дагомее, обитатели которой отличались особенной дикостью; султан, – а в его руки они должны были неминуемо попасть, – имел обыкновение во время народных празднеств приносить в жертву тысячи людей. Там, конечно, их ждет верная гибель. С другой стороны, «Виктория» все больше выдыхалась, и доктор чувствовал, что скоро она окончательно сдаст.
Между тем погода как будто стала проясняться, и у Фергюссона появилась было надежда на то, что с прекращением дождя могут наступить перемены в воздушных течениях.
Вдруг замечание Джо вернуло его к печальной действительности.
– Ну вот, – проговорил тот, – дождь опять усилился, и на этот раз. судя по приближающейся туче, это уж будет настоящий потоп.
– Как? Опять надвигается туча? – воскликнул доктор.
– Да еще какая! – отозвался Кеннеди.
– Могу сказать, что подобной тучи я в жизни не видывал, – прибавил Джо, – края ее как-то вытянуты, словно по шнуру.
– А я уж было встревожился, – сказал Фергюссон, откладывая в сторону зрительную трубу, – это совсем не дождевая туча.
– Что же это такое? – удивился Джо.
– Это туча, но туча саранчи.
– Саранчи! – воскликнул Джо.
– Да, это миллиарды саранчи, как смерч, проносящиеся над краем. И горе ему, если она здесь сядет, – все подвергнется опустошению.
– Хотелось бы мне на это посмотреть! – заявил Джо.
– Погоди, мой милый, минут через десять туча нас догонит, и ты увидишь все это собственными глазами.
Фергюссон был прав: темная плотная туча в несколько миль длиной уже приближалась с оглушительным шумом, бросая на землю огромную тень; это была несметная орда саранчи. Шагах в ста от «Виктории» вся эта масса опустилась на цветущий ярко-зеленый край. Через каких-нибудь четверть часа саранча поднялась и понеслась дальше, а аэронавты успели еще увидеть издали совершенно голые кусты, деревья и словно скошенные луга. Можно было подумать, что внезапно наступившая зима сковала землю и сделала ее бесплодной.
– Ну, что ты скажешь, Джо? – обратился к нему Фергюссон.
– Что я скажу, мистер Самуэль? Что это очень любопытно и вместе с тем очень естественно.
– Пострашнее ливня и даже града, – заметил Кеннеди.
– От саранчи нет никакого спасения, – сказал Фергюссон. – Бывали случаи, когда жители зажигали леса и даже хлебные поля, чтобы остановить движение этих насекомых, но тут первые ряды бросались в огонь, тушили собой пожар, а затем вся масса саранчи непреодолимо двигалась вперед. Хорошо еще, что в этих странах жители вознаграждают себя за такое опустошение тем, что ловят эту самую саранчу в большом количестве и с удовольствием поедают ее.
– Это, должно быть, те же креветки, но только крылатые. Жаль, что мне не удалось попробовать их: надо все знать, – промолвил Джо.
К вечеру внизу стали проноситься более топкие места, леса сменились отдельными группами деревьев, по берегам Нигера можно было различить табачные плантации и болота, поросшие густой травой. Вскоре на большом острове показался город Дженнэ с двумя башнями глиняной мечети; от миллионов ласточкиных гнезд, облепивших городскую стену, исходило ужасное зловоние. Между домами здесь и там возвышались вершины баобабов, мимоз и финиковых пальм. Хотя была уже ночь, но в городе царило ббльшое оживление. Дженнэ – бойкий торговый центр. Он снабжает всем необходимым Тимбукту. Лодки по Нигеру и караваны по тенистым дорогам перевозят туда все изделия местной промышленности.
– Если б это не затягивало нашего путешествия, – сказал доктор, – я попытался бы спуститься в этот город. Здесь, наверно, нашелся бы не один араб, бывавший и во Франции и в Англии, которого, быть может, и не удивил бы наш способ передвижения. Но остановиться здесь было бы, пожалуй, не очень благоразумно.
– Так отложим это до нашей следующей экскурсии, – смеясь, предложил Джо.
– К тому же, друзья мои, – добавил доктор, – если я только не ошибаюсь, ветер имеет наклонность дуть с востока, а такого случая упускать не надо.