Пять рассерженных мужей
Шрифт:
— Значится так, мужики, — решительно начал он. — Понимаем, что мы вам не ровня, вы дюже крутые, мы против вас пацаны, но что поделать, коль нам честь выпала с предложением к вам подрулить.
Я была потрясена. Открыв рот сидела, соображая, издеваются гоблины или что-то задумали. Уж слишком витиевато заговорил Вована, даже не предполагала, что он способен так складно свои мысли излагать, если конечно эти мысли его.
— Да что вы нам можете предложить? — мрачно поинтересовался Евгений, игнорируя ласку Вована. — С вами,
Вован хохотнул.
— Ну ты бля, даёшь! Насчёт честных людей, Астров, ты сильно хватил. Честные люди в тех местах, куда мы ездим, и по большой случайности не встречаются. Это я тебе, Астров, чисто конкретно говорю.
— А ты откуда фамилию мою знаешь? — удивился Евгений.
— Ну ты гонишь! — обиделся Вован. — Как вас не знать? Такие люди! Слышь братва?!
Он на гоблинов своих оглянулся, те загалдели:
— Такие люди! Круто! Круто!
— Слышал? — кивая на гоблинов, спросил у Женьки Вован. — И они понимают. Конечно, мы ребята неграмотные, но кое в чем тоже сечём. Вы нас простите, если когда что не так вышло, на то воля божья — нам платят, мы выполняем.
Тут я подивилась:
— Как они вольно божью волю трактуют.
Мишель откликнулся:
— Вообще ничего не понимаю, что это за люди? Чего они от мужей хотят?
Я удивилась ещё сильней: «А он-то что тут собрался понимать? И, главное, зачем? Вот увлёкся!»
В этом месте Архангельский решил встрять в разговор, просто удивительно, что он упустил из своих рук инициативу.
— Пацаны, — как-то неубедительно спросил он, — что-то не врубаюсь, вы к нам с чем?
Вован отвечал ему с поклоном:
— Господин Архангельский, мы к вам со всем своим уважением, я же про то вам уже базлал. Можно я буду вас по имени отчеству? — неожиданно поинтересовался Вован и, не дожидаясь разрешения, продолжил: — Ты, Иван Фёдорович, конечно, крутой, ну да и мы кое-что в жизни повидали, поэтому каяться к вам пришли. Черт попутал и начальник дурак, сразу неправильную выдал команду, а теперь, когда разобрались, нас отдуваться послал, а мы люди подневольные. Хотите режьте нас, хотите ешьте, только не гоните.
— Что там происходит? — изумился Мишель.
— Цирк да и только, — ответила я. — Приколоться решили братаны. Сейчас потешатся и приступят к прямым своим обязанностям.
— И что делать начнут?
Я пояснила:
— По рёбрам бить, будто они ещё что-то могут делать.
На поляне, думаю, так же мыслили. Мужья наши напряглись и прощались со здоровой жизнью.
Даня, тот прямо заявил:
— Братва, бить приехали, бейте, а издеваться-то зачем?
Боже как обиделся Вован — вот же артист! Просто в землю зарыл свой талант.
— Да вы чё, мужики! — завопил он. — Да вы чё? Не верите? Иван Фёдорович? — он беспомощно посмотрел на Архангельского.
Тот робко поклонился и вставил:
— Можно
— Спасибо, — тоже с поклоном отвечал Вован. — Тогда я уж всех буду по имени. Ваня! Даня! Станислав! Вить! Да вы чё? Все, штоль, не верите?
Ваня тупо на гоблинов смотрел, Даня стеснительно пожал плечами, Тася резко заинтересовался просторами родины, то есть бросился изучать во тьме леса и поля, Пупс пребывал в глубокой задумчивости и, скорей всего был далеко от этой поляны. Один Женька решился ответить:
— Слышь, братан, если ты нас в команду свою вербуешь, то сразу могу сказать: от винта.
Вован, похоже, был потрясён таким заявлением — глаза выпучил, рот открыл.
— Не-е, мужики, тогда вы не поняли, — забубнил он. — Мы же не отморозки, чтобы вас в команду звать. Кесарю кесарево, а слесарю слесарево, это мы чисто конкретно понимаем. Мы же в вашем присутствии и не материмся, бля, и выражения чисто конкретно подбираем. Я, честн слово, аж взмок.
Здесь Вован обратился за помощью к гоблинам, точнее, пожаловался им:
— Базлал же пахану, что не гож я для переговоров, не дипломат, так не же, послал меня.
Гоблины с сочувствием закивали, а Вован продолжил, уже адресуясь к Евгению:
— Все в открытую, говорит, прям на пальцах господам разъясни, а я ж на кулаках да с «пушкой» всю жизнь привык, как тут на пальцах? Ещё пока не знал, кто вы такие, болтом себя чувствовал, а как узнал какая тут крутизна, клянусь, колени, бля подогнулись. «Не-е, — говорю пахану, — не пойду. Боюсь. Просто боюсь.» Так он заладил, иди да иди. Пришлось идти, куда деваться? Если вы, бля, не простите меня, зуб даю и даже два, утоплюсь в этой луже, — и Вован на озеро кивнул.
Можно представить каково было после таких речей мне молча сидеть в крапиве. Страшно негодовала я. Эти мужья, эти лохи уши развесили и слушают как Вован моросит, в то время, когда дёргать со страшной силой должны бы. Лес рядом, машина есть, нет же, слушают как изгаляется над ними Вован, а он сейчас забавляться устанет и вломит им по пятое число…
Страшно я на недотёп наших злилась!
А Вован, между тем, продолжал «моросить», от чего Тася и Даня коченели, а Пупс все больше впадал в задумчивость. Архангельский вторично попробовал взять на себя инициативу.
— Братва, — сказал он, — вы или шутите, или ошиблись, мы не крутые.
— А то не крутые! — хлопнул себя по ляжкам Вован. — Нормальным мужикам такие бабки и не снились!
Тут Архангельского прорвало, наступил, можно сказать, на святое.
— Да какие бабки! — возмутился он. — Мы и дело организовать не успели, как вы наехали!
И Женька мой встрял:
— Уже третью закрываете тему!
— Третий бизнес рубите на корню! — поддержал его Архангельский и с чувством спросил: — Откуда у нас бабки? Дайте раскрутиться, а потом уж и подгребайте. Будет чем, так поделимся…