Пять рассерженных мужей

Милевская Людмила Ивановна

— Я мехмат заканчивал, — неохотно поведал Пупс. — Это Перестройка из меня бухгалтера сделала.

— Про «Аиста» слышал? — сразу перешёл к главному Архангельский.

— Конечно, — скромно признался Пупс. — И подписку о неразглашении давал, как и все вы.

— А теперь жопу подотри той подпиской, — посоветовал Даня. — Родина нас капиталистам сдала. Вон как Тамарка моя орудует, угнетает каждый день!

Тася его поддержал.

— Да, — сказал он. — Не время теперь принципами кичиться, теперь кумекать надо как из дерьма выплывать. Рассказывай,

не ломайся.

Пупс пожал плечами и сообщил:

— У меня на «Аисте» тоже место было, — управляющие компьютеры. Это с моих машин сигнал на частотные генераторы Ивана шёл, а уж они задавали базовые и наложенные колебания лазеру Дани. За лучом этого лазера и присматривал Станислав, как он там, в атмосфере…

— Охренеть можно, мужики, — резюмировал Архангельский. — Выходит мы все сослуживцы?! Да как же мы там не встретились?

— Встретишься там, — усмехнулся Тася. — Запамятовал какие навороты были? У каждого блока охраны больше, чем обслуги. В сортир под конвоем ходили…

— Да, дела! — оживился Женька. — Я, мужики, об этом «Аисте» потом много думал. Понял я почему накладка произошла. Нужно было не только голову шлемом моим защищать, но и всю кожу. А одежда защитная должна быть оранжевого цвета. Тогда бы…

Что тут началось. Наши умнющие мужья заговорили разом, а Архангельский даже прутиком вооружился и на земле начал схемы какие то рисовать.

Я прониклась гордостью и подумала: «Дай волю нашим многоуважаемым мужьям, так они создали бы такое оружие, что и врагов бы у нас не осталось, одни, ёлки-палки, вокруг друзья. Совсем как у Америки. Даже чукчи дружить с Америкой хочут. Все хочут! Вот и с нами захотели бы все дружить.»

Не знаю, куда научно-производственное совещание завело бы наших мужей, может и в самом деле прямо на полянке страшное оружие придумали бы, когда бы не опомнился Пупс.

— Ладно, все выяснили, — сказал он, — а дальше-то что делать? Решать надо, пока братва не приехала.

— Как что делать? — возмутился Евгений и сразу посмотрел на Архангельского: — Ты что, Ваня, Родиной торговать надумал?

— И в мыслях не было, — отмахнулся тот. — Но с «бабками» надо что-то делать.

— Дёргать надо пока при памяти, — посоветовал Даня, — а что до Родины, то воля её, пускай поступает с нами как знает, у капиталистов Родины нет, а нам есть что терять. Вы за кордоном жить можете?

Тут Карлуша, молчавший доселе, не выдержал и поделился опытом:

— Плохо там, за кордоном.

Все призадумались, но тут же хором заговорили и очень быстро пришли к единодушному мнению: приличному человеку за рубежами Родины делать нечего.

Следом пошли варианты: чемодан с баксами тоже должен Родине послужить! И вернуть чемодан врагу, окатив его презрением!

«Эх, как им не хватает моего совета!» — подумала я и, охваченная патриотизмом, с брезгливостью отвернулась от Мишеля.

Глава 44

События так стремительно развивались, что мне и в самом деле было не до Мишеля. Признаться, сто раз пожалела я, что взяла его с собой в засаду — помощи от него никакой, только руки связал мне. Если бы не он, сейчас могла бы идти к Евгению и клясться ему в любви, не солгав ни словом. Бог судья, и раньше обожала мужа, а теперь, когда выяснилось как он всем нужен, просто схожу с ума! Жить без Женьки не могу, а тут какой-то жалкий Мишель под ногами путается.

Пока я решала свои проблемы, наши многоуважаемые мужья решали свои: дружно гадали как с бабками поступить — вернуть и гордо отказаться или просто скрыться с чемоданчиком, не объясняя ничего.

Мой Женька и Архангельский склонялись к мысли, что неплохо бы с «бабками» скрыться, а вот Даня, Пупс и Тася сильно возражали. Все трое сомневались, что и своих жён уговорят скрыться.

Точнее, лишь Пупс и Тася сомневались — Даня точно знал, что никак он не сможет вредную Тамарку подбить бросить свою любимую компанию, да ещё из-за какого-то жалкого миллиона долларов.

И здесь я была с ним согласна. Свою компанию Тамарка ценит гораздо выше, и не пустится с Даней в бега. А без Тамарки Даню бега не интересуют. С нежностью я узнала, как высоконравственны наши мужья. Ещё нравственней и выше, чем я всегда о них думала. Никто! Ни один не собирался, разбогатев, «лимон» заныкать. Напротив, каждый стремился скорей этой радостью со своей женой поделиться.

Правда, насчёт Женьки был полный туман, поскольку не уточнил он с какой именно женой: со мной или с Юлькой. Но все равно приятно слышать, что наши мужья так непорочны и чисты. Честное слово, тайком от Мишеля я прослезилась.

А мужья после горячих споров окончательно решили, что не стоит братву с коллегой дожидаться.

— Все, мужики! — вскакивая, закричал Женька. — Хватит базарить! Мотать пора!

И в этот самый момент раздался звук приближающейся машины. Мужья застыли в растерянности, а Архангельский схватился за голову:

— Едрена вошь! Это же господин Папикакис!

— Папикакис?!! — хором завопили мужья.

И немая сцена.

Первым пришёл в себя Архангельский.

— Так! — скомандовал он. — Жека, хватай чемодан и тащи в свою тачку! Садимся мужики и как ни в чем не бывало пьём пиво и жрём шашлыки.

— А я? — запаниковал Карл.

— И ты, — успокоил его Архангельский. — Садишься с нами. Только помалкивай, не проболтайся, что ты киллер международного класса, а я твой клиент. Делай вид, что мы все одной компании.

Женька схватил чемодан и спрятал его в багажник «Тойоты». Вскоре джип «Лексус» выкатился на полянку. Из него вышел не высокий, но очень ладно скроенный мужчина, одетый с подчёркнутой респектабельностью. В руках он нёс чемоданчик.

— Приветствую всех, — совсем не с греческим акцентом воскликнул Папикакис, после чего я с точность заключила, что он американец.

Наши многоуважаемые мужья бросили делать вид, что заняты шашлыками и пивом, и восторженно раскрыли ему свои объятия.

— Господин Папикакис! — радостно загудел Архангельский. — Как вы вовремя!