Пять желаний для демона, или Неудачница в академии
Шрифт:
В дверь постучали, и Сандро разжал объятия. Юркой мышкой я поднырнула под его руку и оказалась полностью на свободе. В ту же секунду на пороге спальни возникла взъерошенная матушка. Ее обычно спокойные глаза были полны тревоги.
— Стивен ушел, — сказала она. — Заверил, что ему стало лучше, и отправился домой сетью зеркальных коридоров. Сбежать не попрощавшись с твоей стороны было крайне невежливо. Как же элементарные рамки приличия, Марла? А что, если Стивен обиделся?
Ответить мне было нечего. В некоторых ситуациях лучше промолчать и пониже опустить голову, изобразив раскаяние.
— Хорошо, что ты осознаешь свои ошибки, —
Я мысленно хихикнула. После поцелуя сердце колотилось как бешеное, щеки горели и выглядела я, должно быть, подозрительно растрепанной. Да и у Сандро видок был не лучше. Никогда не замечала на его голове такого бардака. Длинные волосы, обычно откинутые на спину, сейчас в беспорядке падали на лицо, глаза лихорадочно блестели. Он целовал меня так яростно, по-взрослому, что эта страсть не могла не оставить следов на теле. Один лишь взгляд на его припухшие губы — и сразу ясно, чем мы тут занимались.
— Ну что, дорогая, — матушка вдруг заговорщически улыбнулась, — расскажи, какое впечатление на тебя произвел Стивен. Правда ведь, приятный молодой человек?
О Мерлин! И вот надо было ей завести этот разговор! При Сандро!
Я покосилась на демона. Имя моего жениха действовало на него как красная тряпка на быка. Синие глаза прищурились, губы сжались в тонкую линию.
— Он очень красивый, верно? — матушка мечтательно вздохнула, будто спрашивая, где ее восемнадцать лет, и опустилась на кровать. С ужасом я поняла, что никуда уходить она не собирается — хочет вволю посплетничать с любимой дочкой.
И что же теперь делать? Матушка ведь думает, что в комнате мы одни, и, судя по всему, настроилась на откровенный разговор. А тут ревнивое исчадие Пустоши потемнело лицом и навострило уши.
— Так ты находишь Стивена красивым?
Я растерянно заморгала, чувствуя себя между двух огней. С одной стороны — матушка, которая, если хочет что-то узнать, вцепится в собеседника словно клещ, с другой — Сандро, буравящий меня тяжелым взглядом в ожидании ответа.
Демон развернулся ко мне всем корпусом и приподнял бровь, как бы спрашивая: «Ну что, находишь?»
Отвечу «нет» — матушка огорчится, скажу «да» — и расстроится демон, и тут уж последствия могут быть катастрофическими.
— Он… хорош, но не в моем вкусе.
Уф, кажется, выкрутилась. По крайней мере, плечи Сандро слегка расслабились.
— Не в твоем вкусе? — изумилась матушка. — Но ты же всегда питала особую слабость к блондинам! Просто сходила по ним с ума.
Ой, нет! Кто тянул ее за язык?
Температура в комнате резко упала на несколько градусов. Даже маменька зябко поежилась и потянулась к пледу.
— Это неправда.
Надо было спасать ситуацию. Срочно!
— Как это неправда? — продолжала рыть мне могилу матушка. — Ты же сама на свой прошлый день рождения говорила, что мечтаешь о светловолосом муже.
С опаской я снова скосила взгляд на демона, на этого жгучего брюнета, сжавшего кулаки.
Сандро нахмурился. Оконные стекла, скованные морозными узорами, угрожающе затрещали.
— Вкусы меняются, — поспешила выпалить я.
Секунду назад на лице демона читалось желание убивать, но после моих слов его черты смягчились, однако стоило расслабиться, как матушка опять подкинула дровишек в огонь.
— Знаешь, перед уходом дорогой Стивен попросил у отца разрешения пригласить тебя на свидание. Если до конца твоих каникул ему станет лучше…
— Не станет, — отрезал демон.
Как любой девушке, мне хотелось обсудить случившееся, понять причину, заставившую Сандро меня поцеловать. Впрочем, разве я ее не знала? Ревность. Этой причиной была ревность. Сандро взбесился, увидев соперника. И все же мне надо было получить подтверждение своих догадок.
Однако за матушкой закрылась дверь, и я не успела ничего спросить — снова оказалась крепко прижата к мускулистой груди, стиснута в собственническом объятии.
— Значит, блондины нравятся? — прошипел демон, а затем снова затянул меня в головокружительный поцелуй.
Глава 15. ПРОВЕРКА
Пять дней каникул пролетели незаметно. Сандро больше меня не целовал, а от разговоров — попыток разобраться в наших отношениях — увиливал с виртуозностью истинного мужчины. И тем не менее каждое утро этой зимней недели я находила его в своей кровати, при том что спать укладывалась в одиночестве.
Впервые пробудившись в объятиях демона, я едва не закричала от неожиданности. Попытка отстраниться была пресечена тяжелой рукой, еще плотнее прижавшей меня к обнаженной мужской груди. Сандро лениво приоткрыл глаза, растрепанный и томный. Его волосы, невероятно длинные, разметались по подушке и одеялу.
— Доброе утро, хозяйка, — мурлыкнул наглый вторженец и как ни в чем не бывало опустил веки, словно просыпаться вместе со мной казалось ему в порядке вещей.
Но я, девственница, девушка из благородной семьи, чужая невеста, считала иначе.
— Что ты тут делаешь? — Шок был настолько сильным, что дар речи вернулся ко мне не сразу.
— Греюсь, — невозмутимо ответил Сандро, и действительно, грудь, к которой меня прижимали, была на удивление теплой, даже горячей, как и ладонь, лежащая на моей спине между лопаток, как и дыхание демона, оседающее на моих губах.
Возмущаться нахальством пленника тут же пропало желание. Лохматый после сна, со следом подушки на щеке, он выглядел невероятно уютным и умиротворенным. Имела ли я право ругаться на Сандро за то, что он нашел способ облегчить свои муки, унять сводящий с ума внутренний холод?
В то утро я проглотила свое недовольство, и с тех пор демон каждую ночь приходил в мою постель, чтобы устроиться рядом, как большой наглый кот.
Он не делал ничего предосудительного, ни разу не позволил себе лишнего, просто обнимал, но близость полуголого мужчины, идеального красавчика, облаченного в одни только мягкие трикотажные штаны, волновала. Теперь уже не он, а я не могла уснуть. Зажималась от смущения и слушала, как тяжело, часто бьется чужое сердце у моего уха. Холодная кожа демона постепенно теплела, широкая грудь мерно вздымалась и опускалась. Сандро молчал, но иногда в темноте зимней ночи под завывания ветра, гоняющего за окнами снежную крупу, мне чудилось, будто я слышу его мысли, полные благодарности. А еще животом я чувствовала это — твердую выпуклость и, кажется, понимала, что она означает.