Пятая Салли
Шрифт:
– Пока я не уверен на сто процентов. В последнее время случаи, подобные вашему, встречаются все чаще. До сороковых годов психиатрия знала всего около ста пятидесяти человек, страдавших тем же расстройством, что и вы. Причем их состояния описывались как истерический невроз диссоциативного типа. Однако всего за четыре десятилетия количество таких пациентов возросло до нескольких тысяч, и нынче ваше заболевание принято называть диссоциативным расстройством.
Салли наморщила лоб.
– Ничего не понимаю. О чем вы говорите?
Доктор Эш снова помедлил перед тем,
– Вы смотрели фильм «Три лица Евы»?
Салли отрицательно покачала головой.
– Я в кино не хожу.
– Может быть, вы читали книгу Флоры Шрайбер «Сивилла»?
Салли снова покачала головой. Ее начала бить дрожь.
– Нет, не читала. Но я слышала про эту книгу. Почему вы спрашиваете?
– Что именно вы слышали о книге «Сивилла»?
– Там про женщину со множественной личностью… – Глаза у Салли округлились. – Вы намекаете, что у меня множественная личность?
– Я пока не уверен. Но есть основания считать, что в ваших проблемах хотя бы отчасти повинен именно синдром мультиличности.
Салли даже рот раскрыла. Что за чушь порет этот доктор! Додуматься же до такого! Впрочем, Салли решила не возражать Роджеру Эшу, а то еще возьмет да откажется от нее. А ей нужна помощь. Пока она не избавится от провалов, судья не позволит видеться с детьми, не говоря уже о том, чтобы забрать их у Ларри. Значит, надо быть осторожной. Ни в коем случае не нервировать доктора.
– У вас было много таких пациентов, как я?
– Вы – первая, Салли.
– Вы потому и согласились со мной возиться? Вы ведь не беретесь за тех, кто пытался покончить с собой.
– Если честно – да.
Салли не знала, хорошо это или плохо, что доктор Эш заинтересовался ее случаем; хорошо или плохо для нее, что прежде у него не было таких пациентов. Впрочем, какая разница? Она-то ведь не мультяшка. Главное – не спорить с Эшем. Пускай думает что угодно, лишь бы сохранял интерес к Салли. Будет интерес – будет и лечение. И результат.
– Скажите, Салли, потере сознания предшествуют какие-то особые симптомы?
– Да. Головная боль. А перед этим всегда такое странное чувство – холодок по спине. И еще мне кажется, будто воздух электричит.
Эш сделал пометку в блокноте.
– Очень похоже на ауру. Вы знаете, что такое аура? Это особое состояние, которое переживают больные эпилепсией непосредственно перед припадком.
Доктор Эш откинулся на стуле, постучал карандашом по столу и продолжал раздумчиво:
– Пока мы не нашли решение вашей проблемы, вам следует продолжать обычную жизнь. В смысле, вам совсем не нужен больничный режим. Возвращайтесь домой, делайте все как раньше – ходите на работу, по магазинам, на прогулки. Поиски решения могут занять некоторое время. С вами мы пока будем встречаться дважды в неделю – по понедельникам и пятницам, в десять утра. Потом, если понадобится, скорректируем расписание. Ну, до пятницы, Салли.
– Я вам верю, доктор. Вы мне обязательно поможете, что бы там у меня в голове ни происходило.
– Мы справимся, Салли. По крайней мере, попытаемся.
По дороге домой Салли представляла, каково это – быть множественной личностью, носить в себе группу совершенно разных людей. Представлять не получалось. Сама мысль об этом казалась безнадежно дурацкой.
Доктор Эш ошибается, твердила себе Салли. Ошибается. Ошибается. Но он будет ее лечить и, конечно, рано или поздно поймет истинную причину проблем. И тогда доктор Эш спасет Салли.
Городской автобус был переполнен. Салли почти висела на поручне. Сзади к ней пристроился какой-то прыщавый субъект и давай тереться. Из-за давки Салли с места сдвинуться не могла, а если ей удавалось чуть поменять положение, субъект делал то же самое. Салли сгорала от стыда, но не решалась предпринять что-нибудь эффективное. Субъект, чувствуя ее беспомощность, становился все наглее… И тут у Салли по позвоночнику прошелестел холодок – то самое, что Роджер Эш назвал аурой. За холодком последовала жестокая мигрень. Я-то уже знала, что сейчас произойдет. И даже не думала этому мешать.
Джинкс вылетела пулей. Для начала наступила парню на ногу. Затем обругала его словами, которые я не стану повторять. Наконец, лягнула в мошонку. Мерзавец взвыл, те пассажирки, что не висели на поручнях, а сидели со свободными руками, принялись аплодировать. На нашей остановке Джинкс скрылась, оставив слегка ошалевшую Салли. Автобус был уже почти пуст.
Водитель улыбнулся ей, когда она выходила.
– Вы молодчина, мисс. Славно проучили этого козла. В другой раз не посмеет.
Салли ничего не поняла, рот раскрыла.
Иногда мне ее жалко. Как бы у нее крыша не съехала, когда Роджер Эш докажет-таки, что Салли в теле не одна. Мы ведь будто жестянка с червями. Рано или поздно Роджер распутает этот наш клубок. Он умный, Роджер. Только что он станет делать потом? Надо же нас куда-то девать. Если Роджер нас всех прикончит, ему даже трупы прятать не придется. Не будет никаких трупов. Вот что я называю идеальным преступлением.
Неделя пролетела незаметно. Я трудилась в ресторане, чаевые текли рекой. Элиот не уставал мне удивляться. Пригласил на свидание, но я отвертелась. Потому что ждала пятничной встречи с Роджером.
У дверей кабинета Салли появилась ровно в десять.
– Сегодня мы займемся кое-чем новым, Салли, – сообщил Роджер. – Вместо сыворотки правды я вас загипнотизирую. Под гипнозом можно столь же успешно вспоминать детство. Вы согласны?
Салли кивнула.
– Тогда смотрите на мою золотую ручку. Сконцентрируйтесь вот на этом блике и слушайте меня внимательно. Скоро вас начнет клонить в сон.
Гипноз! Вот здорово! Раньше я такое только в фильмах видела. Честно говоря, мне не верилось, что сработает. Считается, загипнотизировать можно только умного человека, а наша Салли умом не блещет. Но она очень старалась не огорчить доктора, таращилась на золотой блик, а Роджер говорил тихим голосом, и вот Салли начала задремывать. Потом ее разум затуманился, как всегда перед засыпанием. Обычно в это время я и выхожу, но тут осталась внутри. Интересно же посмотреть, как будет действовать доктор Эш.