Пятая Салли
Шрифт:
– Я попробую, – сквозь слезы вымучила Салли.
– Пробовать – недостаточно, – изрек Эш, прижимая папку к столу пальцем. – Я настаиваю на том, чтобы вы дали серьезное, настоящее обещание.
– Ладно. Я обещаю не вредить себе.
Эх, жаль, Салли не спросила, почему доктор Эш не берется за пациентов с суицидальными наклонностями. Что касается обещания, оно совершенно бесполезно. Это ведь не Салли хотела умереть, а Нола. Для себя я решила приглядывать за Нолой – по крайней мере, до тех пор, пока не пойму, что именно предпримет Роджер Эш.
Салли после приема здорово озадачилась, если не сказать перепугалась.
Салли сначала подумала, что он машет кому-то другому. Однако мистер Гринберг доковылял до двери и окликнул ее:
– Мисс Портер, вы свою одежду забирать думаете, а? Я говорю, одежда ваша давно готова, так вы забирать-то ее думаете?
– Одежда? Готова? А я разве заказывала…
Салли пошла за мистером Гринбергом, но в дверях вздрогнула, заметив мужскую фигуру. Это оказался манекен в полицейской форме и при полной экипировке – тут и фуражка, и значок, и дубинка, и весь комплект.
Салли хихикнула.
– В первую секунду я подумала, что полицейский настоящий.
Гринберг по-птичьи повернул голову вбок и вверх (разогнуться он не мог).
– А, это мой Мерфи. Купил по случаю. Красавчик! Верно, мисс Портер? На ночь буду ставить его в витрину, чтоб хулиганье всякое отпугивать. Меня ведь, мисс Портер, уж четыре раза грабили. Я говорю, четыре раза грабили меня, костюмы готовые уносили. Что за жизнь пошла, мисс Портер!
– Какая же польза от манекена? – удивилась Салли.
Гринберг «листал» костюмы и платья на плечиках, брал некоторые из них и складывал на стол, приговаривая:
– От манекена, конечно, пользы никакой. Вся польза – от полицейской формы. Психологический эффект называется. Взглянет хулиган на моего Мерфи, сробеет и, даст бог, пойдет другое что-нибудь грабить.
– Почему вы называете его Мерфи?
Гринберг пожал плечами.
– Так он лучше поладит с другими копами, чем если назвать его Коэн. Я говорю, Мерфи лучше, чем Коэн.
И мистер Гринберг подвинул ворох одежды к Салли.
– Вот. С вас восемнадцать долларов девяносто восемь центов.
Салли увидела ярко-красное платье, черный мужской костюм-двойку, синее платье-футляр и пролепетала:
– Это не мое.
Гринберг вскинул брови.
– Как так? У меня и квитанции есть. Три штуки. На всех написано: «Портер, Западная шестьдесят шестая, 628».
Салли рассматривала квитанции, стараясь не выдать замешательства. Ей и раньше случалось обнаруживать в шкафу одежду, бог весть откуда там взявшуюся. По крайней мере, она не помнила, как покупала ту или иную вещь. И всегда имелись либо чеки из магазинов, либо отметки в кредитной карте. Но в ателье она ничего не заказывала. Впрочем, мистер Гринберг про ее провалы знать не должен.
– Поглядеть – этакая скромница, – продолжал Гринберг. – А кто заставил меня прямо на вас подшивать подол вот этого платья, красного? Нехорошо, мисс Портер, этак дразнить человека, который в дедушки вам годится. Я говорю, нехорошо, потому что в дедушки вам гожусь. А уж синее платье вы заказывали в другом настроении, не игривом. Потому я и запомнил. И когда я костюмчик вот этот вам ушивал, вы себя пристойно вели. А вот что вы забыли в кармане. – Старик указал на миниатюрный пластиковый пакетик, пришпиленный к костюму. В нем поблескивала серебряная брошь в виде летучей рыбки. – Ваша брошка?
Он улыбнулся, щелкнув вставной челюстью.
– Если вам когда захочется, чтоб я на вас платье подшил, – я к вашим услугам. Исполню с превеликим удовольствием. Я говорю, с превеликим удовольствием исполню.
Салли ничего не помнила – ни про красное платье, ни про синее, ни про мужской костюм. Поспешно оплатив счет, она ринулась прочь из ателье, чуть не завалив бессловесного Мерфи, понеслась с вещами в свою квартиру. Салли была настолько выбита из колеи, что сунулась к двери на втором этаже, решив, что уже добежала до третьего. Увидев, что над дверью нет таблички с ее именем, она попятилась и почти взлетела на свой этаж.
Как обычно, она сначала проверила замок – нет ли следов от отмычки. Отперла тяжеленную металлическую дверь, шмыгнула в квартиру. Заперлась изнутри. Что делать с вещами, она не представляла. Сначала долго на них смотрела, надеясь пробудить память. Бесполезно. Тогда Салли повесила платья и костюм на плечики и задвинула поглубже в шкаф, чтоб глаза не мозолили. Скоро все объяснится – и как ее фамилия оказалась на квитанциях, и с какой потаскушкой спутал ее подслеповатый мистер Гринберг. Конечно, он просто обознался. Со стариками это бывает.
Салли разулась, аккуратно уложила туфли в пакет, аккуратно повесила платье на плечики, постирала колготки. Сунула в духовку «быстрый ужин» – запеканку с курятиной глубокой заморозки, а на десерт приговорила упаковку «Твинки» [2] . После еды, даром что квартира сияла чистотой, Салли протерла пыль и пропылесосила ковер в гостиной, а в спальне поменяла местами плюшевых зверей, занимавших полкровати.
Салли не понимала, почему в восемь вечера чувствует себя такой усталой. По утрам она просыпается совершенно разбитая и днем еле-еле тянет лямку, будто ночь напролет вкалывала. Завтра она найдет работу. Нужно сделать над собой усилие, найти во что бы то ни стало. Одних алиментов на психиатра не хватит. Салли стала прикидывать, чем могла бы зарабатывать на жизнь, но раззевалась. Ничего, подумает об этом утром. Она приняла душ и вымыла голову, затем выпила стакан теплого молока и легла в постель с детективным романом. Впрочем, сон сморил ее, едва чистая голова коснулась подушки.
2
Популярная марка готового десерта, бисквитные закрытые трубочки с ванильным кремом.
Салли, в числе прочего, понятия не имела и о моих привычках. Я лично люблю полуночничать у телевизора. «Эй-би-си» всю неделю показывает фильмы с Хамфри Богартом, сегодня – «Африканская королева» [3] . Могу я такое пропустить? Нет, конечно. Едва Салли отключилась, я вышла, приготовила себе попкорн и устроилась в кресле – млеть от симпатяги Богарта и красотки Кэтрин Хепберн. Обожаю старое кино.
Утром Салли проснулась в кресле перед телевизором. Запаниковала, естественно. Позвонила в справочную – узнать, какое нынче число; немного успокоилась, поняв, что день не потерян.
3
Американский фильм-драма 1951 года, снятый Джоном Хьюстоном по одноименному роману Сесила Скотта Форестера. В истории кинематографа считается классическим.