Пятая волшебница
Шрифт:
В угасающем сознании Тристана прозвучали последние слова сказанные карликом: «Вы можете погибнуть тут… вы можете погибнуть тут… вы… можете… погибнуть… тут…» И потом, словно ниоткуда, донесся еле слышный шепот: «Шайлиха… прости меня».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Тристан не раз слышал рассказы о Вечности, но никогда не думал, что там может клубиться такой туман. Сквозь него почти ничего не было видно. Потом вдали он заметил плещущихся в воде двух человек. «Забавные развлечения у нас в Вечности, — пронеслась мысль. — И эти люди полностью обнажены. Надо полагать, и я тоже».
И не в силах справиться с этим ужасом, принц снова потерял сознание.
Когда он опять пришел в себя, то услышал голос Вига, пытавшегося привести его в чувство. Тристан ощутил сильный приступ тошноты, перевернулся на живот, и его вырвало. В конце концов он с большим трудом сел и увидел мага и карлика, с тревогой взиравших на него. Принц был совершенно обнажен, он промок и окоченел.
После того как в глазах у него более или менее прояснилось, он увидел, что его спутники полностью одеты. И тут он вспомнил все. «Туннель, грязная вода, зацепившийся за что-то в стене меч. Я угодил в ловушку и чуть не захлебнулся…»
Виг знакомым движением вскинул бровь.
— Я уж было подумал, что ты никогда не вернешься в этот мир. — Он опустился на колени рядом с Тристаном, внимательно вглядываясь в его лицо. — Ничего, жить будешь. Я привел бы тебя в чувство раньше, если бы мог прибегнуть к магии, но, увы, пришлось полагаться только на силу природы. После того, конечно, как я прочистил тебе легкие.
Надрывно кашляя, принц оглянулся по сторонам и увидел, что лежит в тени огромного дуба. К низкой ветке дерева были привязаны три оседланные лошади. В чистом голубом небе разгоралась утренняя заря, птицы и насекомые уже завели свои дневные песни. Вливаясь в радостный хор природы, весело журчала река.
— Как я выбрался? — по-прежнему кашляя, спросил Тристан.
— Когда мы вынырнули на поверхность, тебя рядом не оказалось, — сказал старик. — Знай: своей жизнью ты обязан не столько мне, сколько Гелдону. Это он первым заметил поднимающиеся к поверхности воды пузыри и тут же нырнул снова. — Маг поднял лежащий на траве дрегган. Его ножны были прорваны, но сам меч, похоже, не пострадал. — Когда Гелдон нашел тебя, ты, словно бабочка, висел, пришпиленный мечом к стене.
— Знаешь, Виг, я видел Вечность. Все было покрыто туманом, и рядом со мной кто-то плескался в ручье, — вспомнил принц. — На них не было одежды, — добавил он смущенно, чувствуя, что маг не очень-то ему верит.
Старик прищурился и оттопырил щеку кончиком языка.
— Ты видел начинающий подниматься утренний туман, — насмешливо произнес он. — Он здесь куда гуще, чем в Евтракии. А потом ты видел Гелдона и меня. Мы выстирали свою одежду, а заодно смыли с себя грязь. — Он по казал на сохнущую одежду, развешанную на нижних ветвях дуба. — Твои вещи тоже выстираны, и мы вымыли тебя, пока ты был без сознания. — Бровь мага снова взметнулась вверх. — Полагаю, сейчас тебе стоит одеться. Как думаешь, ты сможешь сесть в седло? Фаворитов поблизости вроде бы нет, но все же надолго задерживаться здесь не следует.
Тристан
— Я очень благодарен тебе, друг. Никогда этого не забуду!
Придерживая рукой цепь, горбатый карлик улыбнулся лежащему на траве мокрому обнаженному принцу.
— Не стоит благодарности, — отозвался он. — Надеюсь, вскоре тебе представится возможность щедро расплатиться и со мной, и с Пазалоном. — Гелдон повернулся и зашагал в сторону лошадей.
Одевшись, Тристан почувствовал себя куда лучше, несмотря на то что одежда была еще не совсем сухой. Перевязь с дрегганом заняла свое место, следом принц закинул за спину колчан с ножами. Потом все трое завернулись в припасенные для них Гелдоном плащи, сели на лошадей и углубились в лес, который рассекала неглубокая речка, избавившая одежду всадников, да и их самих от последствий пребывания в коллекторном стоке.
Чалую лошадку Тристана, конечно, было невозможно сравнить с Озорником, и принц с грустью вспомнил любимого коня. По дороге он с любопытством вглядывался в окружающий пейзаж и нашел, что природа этой страны очень похожа на Евтракию. Правда, из леса иногда доносились непривычные звуки, но большая часть встречавшихся птиц и мелких животных были знакомы Тристану.
Он расспрашивал Гелдона о здешних жителях, о Цитадели и Фаворитах. При упоминании о Клюге и его крылатых воинах сердце принца яростно билось, а кровь бежала быстрее, вызывая легкое покалывание во всем теле. Карлик объяснил, что окольный путь, которым они движутся вдоль Черной реки, займет два дня. Тристан считал, что они не должны терять время зря, но Гелдон остался непреклонен. «Повсюду шныряют патрули Фаворитов, — заявил он, — и ехать по главному тракту — верный способ привлечь к себе внимание, а этого нам любым способом следует избегать». В конце концов принц вынужден был согласиться.
При малейшей возможности он старался составить себе впечатление о людях, населяющих эту страну. И то, что он видел, отнюдь его не радовало. Пазалонцы выглядели угрюмыми, печальными и вялыми, словно им было все равно, как течет их жизнь. По большей части люди были плохо одеты; чувствовалось, что они бедствуют. «Волшебницы приносят с собой только горе и страдания, — думал Тристан. — И теперь моя сестра, единственный оставшийся в живых близкий мне человек, стала одной из них…» Внезапно он ощутил тяжесть дреггана за спиной — словно напоминание о своем долге. Сейчас нужно сделать все, чтобы постараться спасти ее.
Ближе к вечеру Гелдон свернул на восток и углубился в лесную чащу. Принц бросил на Вига вопросительный взгляд.
— А я думал, мы до самой Цитадели будем двигаться вдоль Черной реки, — обратился тот к карлику.
— Да, именно так я и собирался. Однако теперь пришел к выводу, что лучше обогнуть часть леса. На это уйдет больше времени, но другого выхода нет, — объяснил Гелдон, останавливая коня.
— Почему? — полюбопытствовал принц.
Карлик вскинул руку.
— Вот причина.
Тристан поднял взгляд и увидел стаю невероятно крупных хищных птиц. Они представляли собой нечто среднее между канюком и ястребом и были почти вдвое крупнее любых пернатых хищников, которых принцу доводилось видеть в Евтракии. Черные, стремительные, зловещие, они кружили над лесом; по всей видимости, там их ждала обильная трапеза.