Пятая волшебница
Шрифт:
— Чувствуешь что?
— Зов Легенды.
К этому моменту Виг и Гелдон уже спешились, удивленно глядя на принца и Нариссу, все еще сидящих в седле.
— Не понимаю, — сказал Тристан. — О какой легенде ты говоришь?
— Конечно, ты не можешь этого понять, я и сама не все понимаю, — отозвалась галлиполая. — Объясни своим друзьям, что мы с тобой должны проехать чуть дальше, прошу, сделай это ради меня.
Принц повернулся, внимательно глядя в лицо своей спутницы. Широко распахнутые сапфировые глаза смотрели на него умоляюще,
— Пожалуйста, — повторила Нарисса. — Ты единственный, кого я решаюсь просить сопровождать меня.
Может, все дело было в ее глазах, а может, в переполнявшем сердце Тристана сочувствии.
— Нарисса просит, чтобы я сопроводил ее до одного места здесь, неподалеку, — сказал он.
— Зачем это? — скептическим тоном осведомился Виг. Гелдон тоже явно насторожился.
— У нее какие-то личные причины, — нашелся принц. — Мне что, необходимо обсуждать их с вами, или, может быть, я останусь здесь, а вы, два храбреца, отправитесь с ней?
— До сих пор мне не удалось удержать тебя ни от одного неразумного поступка, — проворчал маг. — На этот раз даже не буду пытаться.
— Куда мы направимся? — шепотом спросил Тристан у Нариссы.
Она ответила не сразу, словно ей требовалось время, чтобы почувствовать, в какую сторону следует двигаться.
— В ту сторону, — женщина взмахнула рукой. — Видишь вон тот просвет между деревьями?
Принц развернул коня, и они двинулись в указанную галлиполаей сторону.
— Теперь, когда мы одни, не будешь ли столь любезна объяснить, что все это значит? — заинтересованно осведомился Тристан.
— Но я не могу.
— Почему же?
— Нельзя объяснить то, чего не понимаешь сама. Как я уже сказала, существует Легенда, но в том, что это правда, мы сможем убедиться, лишь добравшись до места захоронения.
Принц резко осадил коня и, обернувшись, удивленно взглянул на Нариссу.
— Места захоронения?
— Да. Места захоронения галлиполаев, погибших в Долине Страданий на колесах Фаворитов.
Тристан задумался.
— Если ты никогда не покидала крепость Фаворитов, откуда тебе известно, где находится это захоронение? — недоверчиво спросил он.
— Я ведь уже сказала, что это Легенда, которая передается у нас из поколения в поколение. Она гласит, что души всех замученных галлиполаев собираются в одном месте и что если кому-то из нас повезет выжить после пытки на колесе, его позовет туда неведомая сила, — женщина по молчала, закусив губу. — Меня как будто что-то ведет туда.
— И кто же хоронит их там? — еще более недоверчиво спросил Тристан. — Насколько я понял, Фавориты оставляют свои жертвы на растерзание хищным птицам.
— Мертвые галлиполаи хоронят себя сами.
— Что?
Нарисса приложила два пальца к губам принца, призывая его замолчать.
— Пожалуйста, не надо больше вопросов. Я должна это сделать, иначе я просто не могу. И ты не представляешь, как я благодарна тебе за то, что ты согласился сопровождать
Принц попытался вытащить свой дрегган, но женщина остановила его.
— В этом нет нужды, — прошептала она. — Говорят, здесь царят мир и покой.
— Осталось только убедиться в этом, — пряча меч в ножны, отозвался Тристан.
Они двигались, следуя указаниям Нариссы. Вокруг жил своей жизнью ночной лес, на траве и листьях деревьев сверкали капельки ночной росы. В конце концов галлиполая попросила его остановиться, соскользнула с седла и поманила принца за собой. Тот привязал коня и последовал за ней, настороженно оглядываясь по сторонам.
Нарисса остановилась у края небольшой насыпи, и Тристан, повинуясь ее жесту, кончиком дреггана сгреб листья в сторону.
Под ними обнаружилась небольшая площадка, окаймленная гирляндами из веток дуба и можжевельника.
— На мой взгляд, это не очень-то похоже на место захоронения, — заметил принц.
— И все же я должна произнести эти слова, — прошептала Нарисса. — Те, что передаются у нас из поколения в поколение. Каждый галлиполай заучивает их еще в детстве, готовясь к тому дню, когда его приговорят к пытке на колесе и он, может быть, сумеет выжить. Слова, о которых Фаворитам Дня и Ночи ничего не известно. Даже те, у кого волосы и крылья меняют цвет, в глубине души остаются галлиполаями. И никто из нас не разгласил до сих пор эту тайну, даже если становится таким, как истинные Фавориты. — Она с улыбкой посмотрела на Тристана. — Ты сделал это возможным, потому что спас меня. Мне почему-то кажется, что я первая, кому это удалось.
Женщина умолкла и подошла к краю площадки, остановившись рядом с разложенной вокруг нее цепью гирлянд.
— Я пришла, мои погибшие братья и сестры, — начала она, как бы в мольбе воздев руки. — Я первая, кто смог найти вас. Пожалуйста, поднимитесь, предстаньте передо мной.
Над поляной стало медленно разгораться темно-лиловое свечение. В центре оно становилось все ярче и начало вращаться. Тристан смотрел на это удивительное зрелище, словно зачарованный, а Нарисса еще выше воздела руки.
— Я пережила пытку на колесе, — продолжала она, — и помню о своем долге. Пожалуйста, покажитесь мне — и обретите покой.
Среди травинок вспыхнули крошечные огоньки двух разных оттенков, золотого, словно нежнейший янтарь, и серебристого. Поднимаясь, они воспарили над поляной, медленно вращаясь и ослепительно сверкая. Их были сотни; в темноте огоньки напоминали рассыпавшиеся по ночному небу звезды. Это было настолько красиво, что захватывало дух.
— Это призраки галлиполаев, — объяснила Нарисса. — Золотистые огоньки — женщины, а серебряные — мужчины. Легенда гласит, что после гибели на колесе сюда уходят души погибших, и нет им покоя, пока кто-то не придет и не освободит их. Каждому ребенку-галлиполаю рассказывают об этом, и он дает клятву прийти сюда, если уцелеет на колесе Фаворитов.