Пятая женщина
Шрифт:
Можно ли считать, что события развивались именно так? Что Рунфельдта держали где-то недалеко от леса, где его потом нашли мертвым? Но сумку-то его обнаружили на шоссе по дороге в Хёер. В совершенно другом месте — ближе к Хольгеру Эриксону.
Валландер понял, что зашел в тупик. Конечно, предположение о еще одном такси ему и самому казалось не особенно правдоподобным. Но, с другой стороны, он не знал, что и думать. Совершенно ясно только одно: случившееся у подъезда Рунфельдта было хорошо спланировано. Кем-то, кто знал о его поездке в Найроби.
Валландер поехал обратно в полицейский участок. У входа он увидел кое-как припаркованную машину Нюберга. Значит, сумку уже привезли.
Ее положили на расстеленный на столе полиэтилен и пока не открывали. Нюберг пил кофе вместе со Сведбергом и Хансоном. Они ждали его возвращения. Мартинсон разговаривал по телефону, было слышно, что с кем-то из детей. Валландер отдал ему ключи от машины.
— Сколько она там пролежала? — спросил Валландер.
Ответ Нюберга озадачил его. Такого он услышать не ожидал.
— Самое большее два дня, — сказал Нюберг. — Максимум три.
— То есть, ее довольно долго держали где-то еще, — добавил Хансон.
— Тогда напрашивается еще один вопрос, — сказал Валландер. — Почему преступник только сейчас решил от нее избавиться?
Ответа никто не знал. Нюберг натянул резиновые перчатки и открыл сумку. Как раз, когда он собирался вынуть лежавшие сверху вещи, Валландер его остановил. Он склонился над сумкой, не понимая, что привлекло его внимание.
— Мы ее сфотографировали? — спросил он.
— В открытом виде — нет, — ответил Нюберг.
— Сфотографируй, — сказал Валландер. Сумка была упакована как-то не так. Валландер, правда, не сразу понял, в чем дело.
Нюберг ушел и вернулся с фотоаппаратом. У него болела нога, и он велел Сведбергу залезть на стул и сделать снимки.
Потом они стали распаковывать сумку. Перед Валландером возник образ человека, собравшегося в путешествие в Африку практически налегке. Никаких неожиданных предметов или вещей в сумке не было. В боковом кармане документы и довольно большая сумма денег в долларах. На дне — несколько записных книжек, литература об орхидеях и фотоаппарат. Они молча разглядывали содержимое. Валландер пытался понять, что привлекло его внимание, когда открывали сумку. Нюберг начал разбирать несессер и рассматривал название на каком-то пузырьке.
— Для профилактики малярии, — сказал он. — А Рунфельдт знал, что может пригодиться в Африке.
Валландер осмотрел пустую сумку. Внутри за молнию зацепился какой-то предмет. Нюберг вынул его. Это оказалась пластмассовая прищепка для именной таблички.
— Может, он ездил на конгрессы? — предположил Нюберг.
— В Найроби он ехал фотографировать, — ответил Валландер. — Конечно, она могла заваляться с какой-нибудь предыдущей поездки. — Он взял ее через салфетку за булавку сзади и поднял к глазам. От нее пахло духами. Он задумался. Поднес Сведбергу, стоявшему рядом с ним.
— Ты чувствуешь, чем она пахнет?
— Лосьон после бритья?
Валландер покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Это духи.
Все, кроме простуженного Хансона, по очереди понюхали. Все согласились с тем, что она пахнет духами. Женскими духами. Валландер выглядел все более озадаченным. Эта табличка казалась ему знакомой.
— Кто-нибудь из вас видел такие таблички раньше? — спросил он.
Ответил Мартинсон.
— По-моему, их используют в областном совете Мальмёхюс. Такие есть у всех, кто работает в больнице.
Валландер мысленно с ним согласился.
— Странно получается, — сказал он. — Именная табличка, пахнущая духами, лежит в сумке Ёсты Рунфельдта, которую он собирался взять с собой в Африку.
В ту же минуту он понял, что его остановило, когда открыли сумку.
— Я бы хотел, чтобы сюда приехала Анн-Бритт Хёглунд, — сказал он. — Больны ее дети или нет. Может, с ними полчаса посидит ее волшебная соседка? Мы бы ей за это заплатили.
Мартинсон набрал номер. Разговор был очень коротким.
— Она едет, — сказал он.
— Зачем ты ее вызвал? — спросил Хансон.
— Мне только нужно, чтобы она кое-что сделала с этой сумкой, — ответил Валландер. — Больше ничего.
— Нам сложить вещи обратно? — спросил Нюберг.
— Как раз этого делать не надо, — ответил Валландер. — Именно поэтому я и хочу, чтобы она приехала. Сумку сложит она.
Они удивленно на него посмотрели. Но никто ничего не сказал. Хансон высморкался. Нюберг сел на стул и вытянул больную ногу. Мартинсон выскользнул из комнаты, видимо, позвонить домой. Валландер вышел в коридор и встал перед картой Истадского полицейского района. Он изучал дороги, соединяющие Марсвинсхольм, Лёдинге и Истад. «Где-то обязательно должен быть центр, — думал он. — Какая-то реальная географическая точка, общая для всех событий. Очень редко преступник возвращается туда, где было совершено преступление. Однако он часто по нескольку раз проходит мимо одного и того же места».
По коридору торопливо шла Анн-Бритт Хёглунд. Валландер, как всегда, почувствовал угрызения совести за то, что вызвал ее. Ей часто приходилось оставаться одной с двумя детьми, и сейчас Валландер как никогда понимал ее проблемы. Правда, на этот раз для вызова у него были полнейшие основания.
— Что-нибудь случилось? — спросила она.
— Ты знаешь, что мы нашли сумку Рунфельдта?
— Да, я слышала.
Они вошли в зал заседаний.
— На столе — содержимое сумки, — сказал Валландер. — Надень перчатки и уложи все обратно.
— Я должна сделать это как-то по-особенному?
— Так, как ты это обычно делаешь. Когда-то ты мне говорила, что всегда собираешь вещи мужа. Другими словами, тебе не привыкать.
Она начала. Валландер был благодарен ей за то, что она не задавала никаких вопросов. Они наблюдали за ее действиями. Анн-Бритт Хёглунд уверенно выбирала нужные вещи и складывала в сумку. Закончив, она отошла назад.
— Застегнуть?
— Не надо.
Они собрались вокруг стола и смотрели на то, что получилось. Все было так, как предположил Валландер.