Пятая жертва

Никольская Наталья

– Алискер, – Вершинина набрала трехзначный номер по внутреннем телефону, – зайди, пожалуйста, ко мне.

Она повесила трубку и обратилась у Марку:

– Отец, наверное, вам сказал, что мне нужно с вами поговорить?

– Да, я в курсе. – просто ответил Трауберг, ставя локоть на стол и подпирая ладонью подбородок.

– Ваш отец попросил меня провести расследование, связанное с гибелью вашей сестры. Я задам вам несколько вопросов, на которые попрошу вас искренне ответить, ничего не утаивая и не искажая, идет?

На

пороге появился Алискер.

– Входи, входи, – сделала Вершинина приглашающий жест Мамедову. – Это мой заместитель, – взглянула она на Трауберга, – он будет присутствовать при нашем разговоре.

Трауберг пожал плечами, что означало: «Мне все равно».

– Вы учитесь на романо-германском?

– Да. На немецком отделении.

Чайник выключился, и Алискер принялся было за пакетики «три в одном», но Валандра остановила его.

– Я сама справлюсь, сиди уж! – она подошла к журнальному столику и, взяв у Алискера пакетик, надорвала его.

– Ты будешь? – спросила она у Мамедова.

Он отрицательно покачал головой.

– А вы, Марк, составите мне компанию?

– С удовольствием. – Трауберг часто заморгал, и это движение век напомнило Вершининой суетливого Трауберга-старшего.

– Пожалуйста, – Валандра поставила на стол небольшой поднос, на котором поблескивали две чашки.

– Спасибо, – вежливо отозвался Марк, пододвигая к себе чашку.

– Итак, приступим. Меня интересуют ваши отношения с сестрой и вообще любая информация о ней. Понимаю, может быть, вам трудно будет говорить обо всем этом, я имею в виду различного рода семейные разногласия…

– Я готов, – просто сказал Трауберг, поднимая глаза на Вершинину, – что вы хотите узнать?

– Какие у вас были отношения с Маргаритой?

– Нормальные. – лаконично ответил Трауберг и сделал маленький глоток кофе.

Вершинина недоверчиво посмотрела на него.

– То есть? – с недоумением спросила она.

– Я не знаю, что сказал вам отец, но к Маргарите я всегда относился должным образом и она мне платила тем же.

– Что значит «должным образом»?

– Иногда я навещал ее на работе, мы довольно непринужденно общались, обсуждали прочитанные книги, кинофильмы, говорили о музыке. Я не могу сказать, что в нашем общении не было шероховатостей, а в отношениях – небольших трещинок, но, если принять во внимание наше с ней семейное положение, то есть ситуацию, при которой отец – общий, а матери – разные, то мы с ней неплохо уживались.

Даже напротив, в некотором роде дружили. Маргарита не была открытым человеком и весьма неохотно вступала в какие-либо доверительные отношения, можно даже сказать, что избегала контактов с окружающими… Чтобы завоевать ее расположение, нужно было не один месяц поддерживать с ней отношения, постепенно проникать в ее внутренний мир, находить общие темы, деликатно говорить о дорогих ей вещах. Иногда она казалась мне излишне обидчивой… Этакая недотрога.

Трауберг

перевел дыхание. Слушая его ясное изложение, Вершинина почему-то не могла избавиться от впечатления хорошо выученной роли.

«Или я ошибаюсь»? – мысленно спросила она себя.

– Вы часто бывали у нее дома?

– Примерно раз в месяц, а то и реже.

– Этих посещений хватило, чтобы, как вы выразились, «проникнуть в ее внутренний мир»?

– Нас связывали не только общие литературные и музыкальные пристрастия, но и кровные узы, – Трауберг многозначительно посмотрел на Валандру. – Маргарите все быстро надоедало. Более частые посещения показались бы ей непростительной назойливостью. Она подобно кактусу нуждалась в эпизодической поливке, если можно так выразиться.

– Значит, Маргарита была вполне самодостаточным человеком?

– Вполне. – Трауберг допил кофе.

– Простите за интимный вопрос, у вас было чувство вины по отношению к Маргарите?

– Точно вам сказать не могу. Если оно и присутствовало, то я не давал ему пробиться наружу.

– Может быть, ваши визиты к сестре, мягкое к ней отношение и многое другое было вызвано стремлением заглушить это самое чувство? – не отступала Валандра, мысленно не без иронии сравнивая себя с инквизитором.

– Не думаю, – меланхолично проговорил Трауберг, отводя глаза в сторону.

– А где, если не секрет, вы были в минувшую субботу вечером? – она в упор смотрела на него.

Повисла минутная пауза.

– Не ожидали такого вопроса? – въедливо спросила Валандра.

– Отец мне рассказывал о разного рода приемах, при помощи которых работники органов пытаются извлечь на свет божий несуществующие вещи… – беззлобно усмехнулся Марк.

– Так где вы все-таки были в теплый субботний вечер?

– У своей девушки.

– Как ее зовут и где она живет?

– Я должен вам сообщать…

– Должны, – строго сказала Валандра, – речь идет об убийстве вашей сестры. Положение обязывает.

– Цыбина Оксана, Бабушкин взвоз пятнадцать, квартира шестнадцать.

– Это у самой «Ротонды»? – спросил Алискер, записав координаты в блокнот.

– Да, – вяло отозвался Трауберг, – вы что, и ее допрашивать будете?

– Не допрашивать, а расспрашивать, – поправила его Вершинина, – а вы что, против?

– Да нет. Просто не хотелось бы обременять… – Марк замялся.

– Это не займет много времени, – успокоила его Валандра, – всего несколько вопросов.

– Я что-то вас не пойму, зачем вам это? Маргарита пала от рук маньяка. Вам, мне кажется, нужно работать в этом направлении, а не причинять неудобств порядочным людям.

– Я не совсем хорошо понимаю, что такое «порядочные люди», – усмехнулась Вершинина, – и потом позвольте мне напомнить вам, что расследование убийства вашей сестры поручено мне, а потому я и буду решать, в каком направлении нам работать, – одернула она Трауберга.