Пятая жертва

Никольская Наталья

Ей он казался излишне рассудительным для своих лет. Валандре больше нравились молодые люди, в которых действительно кипело «безумие юности». А подобные Траубергу «засушенные фрукты», которые еще не успели толком созреть, но уже лишились молодых соков, навевали на нее скуку.

– Что ж, – более миролюбивым тоном сказала она, – давайте вернемся к маньяку. Принимая во внимание замкнутый характер Маргариты и высокие культурные планки, устанавливаемые ею для своих потенциальных партнеров, мне, скажу откровенно, трудно

представить ее знакомящейся на улице с каким-нибудь мужчиной. Такому мужчине нужно было бы обладать поистине неотразимым обаянием, как сейчас говорят, харизмой. Вы не видите здесь противоречия?

– Вполне возможно, что Маргарита знала этого мужчину в течение определенного времени… – предположил Трауберг, – и с ним она познакомилась вовсе не на улице.

– А где же по-вашему?

– На концерте, в библиотеке…

– Преподаватель математики, с которой Маргарита была дружна, сказала, что ваша сестра специально приглашала ее на всякие культурные мероприятия, чтобы избежать нежелательного знакомства или назойливого ухаживания. Она ни словом не обмолвилась относительно хотя бы одного случая подобного знакомства. Вы полагаете, что она что-то забыла или утаила? Или, может, все же были такие концерты, походы в музеи и прочее, когда Маргарита была совершенно одна?

– Я не раз видел Людмилу и разговаривал с ней. На меня она произвела хорошее впечатление… Но что касается ее забывчивости или намеренного утаивания какой-либо информации, то здесь я могу только гадать. Не исключен и такой вариант, при котором Маргарита и Людмила познакомились с кем-то пара – на пару, а сейчас Людмила по каким-то своим соображениям не хочет об этом говорить…

– Резонно, – Валандра перевела лукавый взгляд на Мамедова, – а знаете, какая мысль мне еще пришла в голову…

– Какая? – искренне заинтересовался Трауберг.

– Может, вы все не так уж хорошо знали Маргариту, может, она не так уж трудно сходилась с людьми или даже, наоборот, именно с незнакомыми людьми общаться ей было проще и свободней? Ведь есть же такой феномен: со своими родными, бывает, никак не находишь общего языка или просто язык не поворачивается им в чем-то признаться, а перед незнакомцем каким-нибудь душу открываешь… Вы понимаете, о чем я говорю?

– Понимаю, – неуверенно сказал Трауберг, хотя по его недоверчивому взгляду Вершинина видела, что она его не убедила.

– Интересно, кто же это все-таки был: человек, которого Маргарита хоть немножко знала или, как говорят, «первый встречный»?

– Вы пригласили меня для того, чтобы я вместе с вами гадал на кофейной гуще? Мне, поверьте, сейчас не до этого!

– Понимаю, – Вершинина закурила по второму кругу, – вы знали о первой любви Маргариты?

– Знал, и что же?

– После того, как она рассталась с Андреем, она встречалась с кем-нибудь еще?

– Какие-то эпизодические

связи…

– Вы видели кого-нибудь из эпизодических знакомых Маргариты?

– Видел. Одного, по-моему, звали Владимиром, другого – Виталием.

– Чем они занимались?

– Первый работал в какой-то фирме, менеджер что ли… А другой… я видел его совсем недавно… То ли филолог, то ли философ, то ли психолог.

– А как они выглядели?

– Владимир – среднего роста, коренастый, в костюме, перстень с большим черным камнем на руке, а другой… Таких мой отец вертопрахами называет.

– Какой контраст: образец солидности и… Как выглядел этот «вертопрах»?

Трауберг усмехнулся.

– Худощавый, темные волосы, хитрые глаза, подвижный очень, болтун…

– Спасибо. – Вершинина затушила сигарету в пепельнице. – С кем еще дружила Маргарита?

– Ой, толком не знаю. Мы не так часто виделись… И потом она не любила обсуждать своих знакомых…

– Понятно. А вы общались с Маргаритой исключительно потому что она была неординарным человеком?

– И кроме того моей сестрой, – подчеркнул Трауберг, косясь на записывающего что-то в блокнот Мамедова.

– У вас не было других интересов? – прищурилась Валандра.

– Что вы имеете в виду? – громко спросил Трауберг, которого этот вопрос явно задел.

– Может быть, какие-то денежные вопросы?

– Маргарита не была тем человеком, с которым я стал бы решать свои денежные вопросы, если бы такие возникли. – гордо отчеканил Трауберг.

– Так у вас никогда не было денежных затруднений?

– На что вы намекаете?

– Ваш отец сказал, что никогда не давал вам крупных сумм, – Вершинина смотрела на него в упор, – он сам покупал вам все необходимое.

Трауберг вспыхнул.

– Какое это имеет отношение к делу? – недовольно спросил он.

– Вопросы задаю я, а вас еще в начале нашей беседы я просила отвечать на них внятно и искренне, – спокойно парировала Вершинина, – и не нужно говорить со мной таким высокомерным тоном. Сестра не давала вам денег?

– Нет, – раздраженно ответил Марк, – мне хватало отцовских.

– А как насчет вашей мечты уехать в Америку?

– С этим придется подождать, – Марк вздохнул, – я не спешу. Рано или поздно мне удастся убедить отца.

– Разумно, – Вершинина задумчиво посмотрела в окно, а потом перевела взгляд на Марка.

– А когда вы виделись с Маргаритой в последний раз?

– Недели две назад.

– А конкретнее?

– По-моему, пятнадцатого… или шестнадцатого… – неуверенно проговорил Марк, – помню, что вроде пятница была.

– Пятница? – переспросил Мамедов, быстро листая блокнот. – Щас, календарь найду. Та-а-ак, пятница… пятница была пятнадцатого числа.

– Вы пришли на работу к Маргарите?