Пятьдесят оттенков Серого волка, или Шапка Live
Шрифт:
Денег не хватило не в «Ренессансе» на Тверской, а всего лишь в «Спортмастере», что было особенно обидно.
С детства Люду водили на рынки на окраине столицы и на распродажи некачественной обуви, привив рефлекс отвращения к дешевизне. Матушку Люды звали Мегера, а батюшку – Буханько. Человеческие их имена растворились лет десять назад, при переходе обоих на работу на склад коньячного завода. Примерно тогда же Люда достигла пятнадцатилетия и на деле осознала силу своего влияния на мужчин.
Сложно и не нужно перечислять все этапы становления психологии женщины-хищника, но теперь
Припарковав машину во дворе новостройки и заехав бампером на детскую площадку, Люда быстро поднялась в квартиру, оплачиваемую ей Ашотом Израилевичем. У этого кругляша, похожего на Сергея Роста, гремучей смеси армянина и еврея, любовниц было две, а то и три. До сегодняшнего дня Люду-Шапку это совсем не волновало, а сейчас она задумалась – сколько месяцев съема квартиры оплатил спонсор? Скорее всего, надвигалась очередная финансовая катастрофа.
Перетряся все свои тридцать сумочек, обшарив карманы костюмов, курток, пальто и забытого пиджака Ашота, Люда набрала сумму, хватившую бы семье из трёх человек на месяц скромной жизни. Но ей одной только на неделю.
– А ведь мне должны денег за съемки в фильме! – вспомнила она. – Пусть половину вырежут, все равно получается приличная сумма. И о продолжении работы можно поговорить…
Насколько Люда помнила, в сценарии были задействованы родственники Красной Шапочки. Она готова играть хоть старшую сестру, хоть молодящуюся Бабушку.
Переложив часть денег в рюкзачок от Лагерфельда, а также косметичку, духи и запасные носки, Люда решила разобраться с проблемой немедленно, то есть ехать на съемочную площадку в ПригорАд, о котором Лариса Степановна прожужжала ей весь мозг, не говоря уже об ушах.
Только через кого там действовать? В свое время пришлось «поработать» с коллективом, закрепить, так сказать, личные отношения на всякий случай. Что теперь имеется в сухом остатке?
Переодевавшаяся для похода в «глубокую провинцию», то есть надев джинсы, белую футболку и кроссовки, Люда притормозила при мысли об «остатке», достала из бара бутылку вина и, не желая пачкать бокал, отпила прямо из горла: «Все равно не за руль, не погоню туда свою Мазду-Ласточку, по бездорожью».
«Та-ак. Номер один, – прикидывала Люда. – Лев Львович не считается, он больше пил и спал, чем… зато оплатил две сумочки, одну из которых удалось сдать обратно в магазин. Потапыч, так тот все время болтал по телефону, пытаясь помириться с женой… Размазня, гиблый номер. А вот Сергей Анатольевич… с ним была прекрасная неделя… Вот с него и начнем».
До вечера Красная Шапочка, еще такая счастливая с утра, сидела у окошка на кухне и тихо плакала.
«Почему мне так больно? А я ведь не знаю ничего о Владимире. Только то, что напела Плотва. Вот я перед ним как на ладони. Он знает, где я живу, знаком с Бабушкой, с Матушкой по фотографиям в соцсетях. Он прекрасно, лучше, чем я, сработался с моим новоиспеченным отцом. А кто он, мой Волк? Где живет, кто его родители? Кто его друзья? Кроме того лохматого байкера, на которого оглядывалась вся улица?.. Хотя какие могут быть друзья у известных актеров? Только коллеги по работе и они же соперники».
Оленька тяжело вздохнула и подперла щеку ладошкой, как сказочная Аленушка у ручья.
«И как теперь общаться со Львом Львовичем? – думала она в панике. – Позвонить Матушке? И что я ей скажу? Да у меня язык не повернется. Нет уж, пусть с нею разбирается Бабушка».
– У бедных больше детей, зато у богатых больше родственников, – неожиданно прервал мысли Оленьки Разумей Занудович, – страница семьсот восемь, автор неизвестен.
– Ты к чему это? – подозрительно ласково уточнила Внутренняя Богиня, до этого смирно сидевшая на подоконнике рядом с Разумеем, переодетым в домашний махровый халат и смешные тапки с медвежьими мордочками.
– Это он к тому, – пояснила Девочка-девочка, рукой Красной Шапочки, таскающая одну за другой клубнику из тарелки. – Что теперь нам придется перезнакомиться с кучей новых людей и ходить в гости. Принимать будут хорошо, все-таки дочка самого Брюковкина. Во объедимся-то! Икрой красной с икрой черной! И конфетами. Я конфеты люблю, хотя гмм… редко их ем.
– Нельзя! Поправишься! – испуганно замахала крылышками Внутренняя Богиня.
В десятый раз за стенкой на «темной веранде», на той, где в пыль можно было сажать рассаду, а мыши прибегали поиграть с осколками посуды и без опаски залегали в спячку на зиму, раздался грохот. Там шла генеральная уборка.
Придя днем в дом Сказительницы, Красная Шапочка, рыдая, рассказала о том, что произошло, а заодно и о своих чувствах к Волку…
– Ну, это и ежу было понятно… – не переставая вязать и смотреть сериал, прокомментировала Лариса Степановна. На ней был халат, похожий на двуспальный турецкий пододеяльник с пуговицами.
На новость о приезде Бабушки-экстрасенса Лариса Степановна с интересом переспросила:
– Она в пансионате Творческих Личностей живет? В деревенский дом такую не поселишь, будем устраивать к нам в поселок.
Зато услышав о Льве Львовиче, Сказительница даже вязание отложила.
– Это ж какое счастье обрести папочку, это ж какая радость тебе и мамочке! – пропела она медовым голосом. – Но надо же, какая у тебя проницательная Бабушка! И какого отца вычислила! Пусть достойная женщина остановится у меня. На любовь погадает…
– Хорошо, – согласилась уставшая от слез Красная Шапочка. – Я сейчас ей позвоню.
Через полтора часа привезли Бабушку, на лимузине. Выйдя, она никому не разрешила войти в дом:
– Рано еще. До завтра не трогайте мою внучку, а то нашлю какую-нибудь болячку. И! – Обернувшись к машине, Мария Ивановна нагнулась к окну. – Владимир, я пока не поняла, кто именно, но кто-то в твоем окружении тебя, мягко говоря, не любит, поэтому ты чихаешь. Амулет тебя пока хранит. Но не долго.
Из окна Красной Шапочке были хорошо видны сполохи янтарных глаз Волка, сидящего на заднем сиденье, и до сих пор не очнувшийся еще от новостей Лев Львович.
Но она отвернулась, переключившись на клубнику.