Пятьдесят оттенков темного

Андерсон Марина

– Для начала неплохо, – отметил Льюис.

Харриет не могла представить, что может быть лучше. Она посмотрела на него – зрачки ее расширились, сердце бешено заколотилось. Такого орудия любви, как у Льюиса, она еще не видела. Порфирный фаллос, словно булава, увенчанная прозрачной, как слеза, каплей, подрагивал от вожделения. Он подействовал на нее как возбуждающее снадобье, и она потянулась к нему рукой.

Но Льюис строго сказал:

– Повернись, встань на колени и упрись головой в подушку.

Она молча подчинилась, зная наперед,

что ей будет приятно все, что он с ней сделает.

Льюис встал сзади нее и, упершись пурпурным жезлом в розоватую сердцевину раздвинутых округлых ягодиц, начал теребить пальцами влажный клитор. Чувствуя прилив возбуждения, Харриет подалась назад, торопясь ускорить миг блаженства.

Многоопытный Льюис отстранился, зная, что не всякая пещера безболезненно вместит его «гулливера». Харриет продолжала соблазнительно вертеть задом, и тогда Льюис медленно подался вперед.

Обескураженная непривычным ощущением, Харриет схватила ртом глоток воздуха и замерла, боясь пошевелиться. Но Льюис начал гладить основание клитора, и мгновенное неудобство было устранено.

Льюис подыскивал новый ритм движения, отличный от того, к которому прибегал во время соития с Ровеной: ей нравилось, когда он действовал напористо и быстро. Сейчас же он двигал торсом не спеша, размеренно, иногда останавливаясь и слегка изменяя положение тела. Это создавало эффект массажа и доставляло Харриет неземное удовольствие.

Легкие толчки, предшествующие оргазму, вскоре переросли в покалывания в области таза и живота, груди разбухли, и Харриет начала тереться сосками о постель, слегка повизгивая и постанывая от восторга. Движения и дыхание Льюиса участились.

Внезапно он перешел с рыси в галоп и с силой подался вперед, нажимая на все самые ее чувствительные части не только фаллосом, но и пальцами. Не описуемое вожделение пробудилось в Харриет, живот ее сжался, и она ощутила приближение оргазма.

Льюис понял, что не может сдерживаться: вид Харриет, изогнувшейся в соблазнительной позе, ее длинные ноги, прижавшиеся к его ногам, вздрагивающие плечи и напрягшаяся спина повергли его в лихорадочное состояние. И когда началось семяизвержение, он стал мягко массировать пальцами нежную плоть над лобковой костью Харриет. Оргазм сотряс ее в следующее мгновение, усиливая ощущения Льюиса. Он зарычал и стал двигать торсом так, как делал это с Ровеной в миг ослепления любовной игрой.

Харриет чувствовала, что все его сильное тело содрогается. Но еще явственнее было ощущение собственного облегчения после неимоверного напряжения. Еще ни один из ее любовников не доставлял ей такого удовлетворения, и это новое чувство приятно поразило ее.

Абсолютно опустошенный, Льюис нежно распрямил ей ноги и уложил ее рядом с собой на постель лицом к себе. Они улыбнулись друг другу, счастливые и довольные.

– Я же говорил, что все будет хорошо, – сказал он, запуская пальцы в ее волосы, не волнистые и густые, как у Ровены, а прямые, мягкие на ощупь, абсолютно чистые и

не липкие от лака, как у его супруги. – Тебе, наверное, все говорят об этом, но я повторю: ты очень красивая, – с мягкой улыбкой произнес он, проводя пальцем по ее носу и губам.

– Мне никто еще не говорил этого, – с подкупающей прямотой ответила Харриет. – Говорили, что я симпатичная. Но никто не называл красавицей.

– Что ж, я нахожу тебя красивой и надеюсь, что и на пленке ты получишься такой же. Не удивляйся, Харриет! Ведь я режиссер и смотрю на людей не так, как обыкновенные люди. Я всегда представляю, насколько они фотогеничны, подойдут ли для съемок моего фильма. Ты моя очередная находка.

– Мне далеко до Ровены: вот кто действительно красавица!

– Да, она обладает редкой красотой. Ты немного иная, но тоже красивая.

– Вы могли бы и не говорить мне этого, – сказала Харриет, поглаживая его бронзовую грудь.

– Я бы и не сказал, не будь это действительно так. И еще ты чрезвычайно сексуальна. – Льюис рассмеялся.

– Мне было очень хорошо, – нежно проворковала Харриет.

В соседней комнате Крис едва не расхохотался при этих словах. Льюис, безусловно, знал, как обращаться с дамами, особенно на начальном этапе знакомства. Но сегодня он явно был в ударе и превзошел самого себя.

Ровена не разделяла его веселого настроения.

– Он действительно увлечен этой девчонкой, – сказала она и вышла из комнаты, насупив брови.

Войдя в восемь вечера в столовую и увидев там Льюиса, обнимающего Ровену за талию, Харриет ощутила приступ ревности. Всего несколько часов назад он ласкал и обнимал ее, Харриет, доставляя ей небесное наслаждение, а сейчас демонстрирует свою нежность и преданность жене, нисколько не смущаясь ее присутствия. Это причинило Харриет боль.

Ровена улыбнулась вошедшей помощнице, но ответная улыбка получилась неестественной.

– Отлично выглядишь, – заметила Ровена. – Тебе пошел на пользу послеобеденный отдых.

– Это я велел ей отдохнуть, – вкрадчиво сказал Льюис. – Она так втянулась в напряженную работу, что забыла о том, что не брала выходной уже неделю.

– И где вы были? – спросил Крис. Он сидел за столом с большим бокалом виски в руке и разглядывал девушку с очевидным интересом.

– Я прошлась по магазинам, – сказала Харриет первое, что ей пришло на ум: она не ожидала такого вопроса.

– Как мило. И что же вы купили? – осведомилась Ровена.

– Ничего. Просто полюбовалась товарами.

– Вот бы Ровене такое самообладание! – Льюис расхохотался.

– Да, выдержке Харриет можно только удивляться и завидовать, – тихо заметил Крис. – Вы когда-нибудь срываетесь?

– Я стараюсь держать себя в руках на людях, – покраснев, ответила Харриет, вспомнив, как стонала и кричала во время совокупления с Льюисом.

– Мне бы хотелось взглянуть на вас в минуту утраты самоконтроля, – сказал Крис.