Пятерка с хвостиком и другие веселые повести
Шрифт:
— Ну-у?!
— Вот это здорово!
— А кто же вам поручил?
— Почему это нам кто-то должен поручать? — пренебрежительно хмыкнул Кукурузо. — Мы его сами выследили и сами ловим.
Заметив, с каким серьёзным интересом смотрят на него пионеры, Кукурузо совсем осмелел:
— А ну положь ружьё. И фонарик отдай.
Фонарик и ружьё немедленно были положены на место.
— А всё-таки, как вы выследили браконьера? И как вы его будете ловить? — спросил смуглый хлопец с фотоаппаратом.
— И ружьё у вас
Я решил, что надо перевести разговор на что-то другое.
— А у вас что — поход? — поспешно спросил я. — Или просто так — прогулка? И вы вообще откуда прибыли?
— Мы из Киева. Юные следопыты. У нас поход по местам партизанских боёв, — охотно объяснил хлопец с фотоаппаратом.
— Только так! — подтвердил штурман.
— Мы уже домой возвращаемся. Три недели в походе, — прибавила голенастая девчонка.
— Не преувеличивай. Валька! Не три недели, а девятнадцать дней. Сегодня двадцатый, — вмешалась в разговор остроносенькая девочка в очках.
— А вы не боитесь заблудиться в наших плавнях? Они ж знаете какие!
— Да у нас же и карта и компас. Чего же бояться!
— Послушай, Игорь! — обратился к хлопцу с фотоаппаратом вожатый. — Надо вот что выяснить. Если ребята в самом деле ловят браконьера, может, мы им тут помешаем. Нас много, мы шумные — ещё спугнём его. Вы не стесняйтесь, скажите — если так, мы можем переехать в другое место. Нам же всё равно.
Мы с Кукурузо переглянулись.
— Да чего там, оставайтесь, — сказал Кукурузо. — Он приедет только ночью, да и то не сегодня, а завтра. Так что до завтрашнего вечера вы нам не помешаете.
— Ну смотрите, — сказал вожатый и обратился к пионерам: — Раз так, вынимайте продукты, разжигайте костёр — будем завтрак готовить.
— Только так! — авторитетно подтвердил маленький скуластый штурман.
Пионеры сразу опять загалдели и побежали к шлюпкам.
— Ты, Игорь, займись костром, — сказал вожатый. — Ты у нас мастер.
— Пойдём, я покажу, где хворост, — по-хозяйски предложил Кукурузо.
И мы втроём пошли в глубь острова. Шли и, как всегда бывает в начале знакомства, смущённо молчали — не знали, о чём говорить.
И вдруг Игорь, не раскрывая рта (мы это хорошо видели), громко не то рявкнул, не то гавкнул. И сразу где-то в середине у него заиграла музыка. Настоящая музыка. Джаз. Такое, знаете: бз-вз, дудль-будль, бум-бем, бу-га-га… И потом что-то запело женским голосом по-ненашему… Мы стали и вытаращились на Игоря: что за чертовщина!
Он засмеялся и передвинул из-за спины вперёд то, что мы всё время считали фотоаппаратом.
— Приёмник. Портативный. На транзисторах… на полупроводниках. Это я только в футляре от фотоаппарата его собрал. Потому что другого корпуса не было. Да и удобно. Через плечо носить можно.
Вот оно что! Так это переносной маленький радиоприёмник. Как мы сразу не догадались! О том, что такие есть на свете, мы знали. Я в Киеве видел, да и у нас в сельмаге продавались когда-то, «Турист» называется.
— Хорошая штука, — опомнившись, снисходительно сказал Кукурузо. — Сколько дал?
— Что — дал?
— Ну заплатил сколько?
— Нисколько. Сам сделал.
— Что-что? — Кукурузо скривился и приставил ладонь к уху, будто недослышал.
Я хихикнул.
— Сам, говорю, сделал, — серьёзно повторил Игорь.
Я ещё раз хихикнул.
— Ага, — криво усмехнулся Кукурузо. — Ну да. Я же и спрашиваю: сколько дал? У нас в сельмаге «Турист» продавался. Тридцать пять рублей. Красивый, под перламутр. Ну, а этот сколько?
— Вот чудак, не верит… Ну, как хочешь…
Из кустов вышел вожатый:
— О чём это вы, ребята, спорите?
— Да ничего, просто так… — махнул было рукой Кукурузо, но потом, глянув снизу на вожатого, неожиданно ехидно спросил: — Дядя, а у вас все пионеры такие во… или только этот?
— А что такое?
— Да ничего… Просто он говорит, что этот приёмничек сам сделал… Может, вон та тощенькая девочка настоящий автомобиль сама сделала, а тот штурман — «только так» в космос летал?
— Насчёт космоса и автомобиля не скажу, а вот приёмник он действительно сам сделал. Это точно. Он у нас молодец! В радиокружке уже третий год. Академиком будет.
Вожатый говорил серьёзно, без всяких шуток. Не верить ему было невозможно. Кукурузо сразу скис, увял и сморщился, как футбольный мяч, из которого выпустили воздух. Насмешливые огоньки в глазах погасли, концы губ опустились. Я тоже был удивлён. Мне почему-то всегда казалось, что все эти умненькие образцово-показательные ученички, которые мастерят действующие модели кораблей и самолётов, выпиливают из фанеры лобзиком разные кружевные полочки и сотворяют прочие выставочные штуки, от которых ахают учителя и родители, — все эти «гении» обязательно должны быть хилые, длинноносые и в очках. И обязательно чудаковатые. Так я был уверен. А тут перед нами стоял нормальный курносый хлопец — мускулистый, загорелый, по всему видать, физкультурник. Как-то больше представлялся он на спортплощадке, среди шумной ватаги спортсменов, чем в тихой лаборатории, углублённый в перепутанные внутренности какого-нибудь радиоприёмника.
Мы молчали растерянные и сбитые с толку.
Вожатый внимательно посмотрел на нас и деланно сердито сказал:
— Что же вы, братцы, разболтались тут, а хворосту не несёте. Люди же голодные. А ну давайте быстрее!
Это сразу вывело нас из оцепенения. Мы бросились поспешно (даже слишком уж поспешно) собирать сухие ветки. И через минуту уже тащили на поляну большие охапки хвороста. Особенно старался Кукурузо. Он тащил такую огромную охапищу, что я боялся, как бы он себе пуп не надорвал.