Пятерка с хвостиком и другие веселые повести
Шрифт:
На нас сразу дохнуло свежестью и каким-то особым, одному только метро свойственным запахом.
Хотя контролера здесь не было и проходы между специальными тумбочками были гостеприимно открыты, проходить «зайцами» мы и не думали. Пусть кто поглупее это делает, а мы уже один раз пробовали… Как бы скоро ты ни бежал, еще быстрее из тумбочек, где горят приветливые слова «Опустите пять копеек», выскакивают наперехват специальные держаки, и ты ударяешься в них животом. Так вот!
Мы, как порядочные люди, наменяли
«Какие мы все-таки культурные и благородные», — с гордостью подумал я. Знать бы мне, дураку, что в этот миг случится…
— Смотри! Смотри! Старшина Паляничко! — внезапно воскликнул Ява. — Давай догоним!
И только я успел разинуть рот: «Га? Где?» — как он уже помчался вниз по эскалатору.
Впереди на эскалаторе стоял какой-то толстяк с корзинами и мешками наперевес и с новым цинковым корытом в руках. Видно, продал на базаре яйца или еще что-нибудь, накупил товару и ехал домой.
На несколько метров ниже толстяка стояла стройная дивчина с высоченной, похожей на копну сена, прической, — ну прямо кинозвезда. А еще ниже ехал милиционер, со спины и вправду очень похожий на старшину Паляничко, с которым мы познакомились в прошлом году при довольно интересных обстоятельствах. Конечно, здорово было бы с ним снова встретиться и поговорить. Особенно Яве, который с сегодняшнего дня готовит себя в милиционеры.
Я, не раздумывая, загрохотал по ступенькам следом за Явой. Яве удалось проскользнуть мимо толстяка, который загородил покупками чуть не весь проход. А я сунулся да и зацепил нечаянно цинковое корыто, которое толстяк поставил рядом с собой и придерживал только двумя пальцами. Корыто грохнулось на эскалатор и полетело вниз.
Бум-бум-бум!… Раз! — и оно ударило по ногам «кинозвезду». Та не устояла и шлепнулась в корыто. И оно, теперь уже с пассажиром, загремело дальше.
Мы оторопели.
Ослепительно красивая, как кукла накрашенная, «кинозвезда» сидела в корыте и, держась за него обеими руками, мчала вниз по эскалатору.
Молча, без крика, без единого слова. То ли она была уж такая мужественная, то ли, наоборот, онемела от испуга и неожиданности — ей ведь и сообразить-то было некогда, в чем дело.
Еще миг — и милиционер, который еще не успел обернуться и заметить опасность, сбитый с ног, рухнул на эскалатор. А «звезда», не меняя позы, пронеслась мимо.
Толстяк тут же рванулся за своим корытом, даже не взглянув на нас с Явой. Он грузно топал по эскалатору со всей своей поклажей, то и дело озабоченно покрикивая: «Поберегись! По-берегись!», как извозчик на базаре, которому не дают проехать, — только вот кнутом не хлопал.
«Звезда», сбив с ног еще несколько человек, вылетела с эскалатора, прокатилась через весь зал и остановилась.
Какой-то интеллигентный дедуня, прямо под ноги которому она подъехала, с удивлением глянул на нее и сказал сурово:
— Что это вы, мадам, развлекаетесь, как ребенок?!
Толстяк все еще грузно топал по эскалатору, хрипло и как-то не очень встревоженно бормоча:
— Мое корыто!… Мое корыто!…
Сбитый милиционер (теперь мы уже видели, что это никакой не Паляничко) спешил за толстяком, на ходу отряхивая китель, и, неизвестно к кому обращаясь, кричал:
— Минуточку! Стойте! Минуточку!…
Мы продолжали бежать за милиционером. Другого выхода у нас не было. Ведь эскалаторы в метро сделаны так, что по ним можно ехать только в одну сторону, — это тебе не обычная лестница!
На наше счастье, милиционер еще не понял, кто настоящий виновник этого скандального происшествия. Он преследовал толстяка и на нас не обращал внимания. Но скоро он дознается. Еще несколько секунд… Он догонит толстяка, и тот ему… У меня слабеют ноги… Но вот мы уже внизу.
«Кинозвезда», которая только теперь, наверно, пришла в себя, улыбается и, все еще сидя в корыте, бодрым голосом говорит:
— Полет прошел нормально. Чувствую себя хорошо. Невесомость и перегрузки перенесла удовлетворительно.
Вокруг смеются.
Как принимали «звезду-космонавта» милиционер и остальные пассажиры метро, которые веселой гурьбой окружили ее, мы уже не видели. Опрометью вскочили мы в вагон. Двери за нами захлопнулись, и поезд тронулся.
На следующей станции — «Арсенальской» — мы выскочили и дали стрекача вверх по эскалатору. Мы так спешили, что сердце из груди едва не выскакивало. А там ведь два эскалатора, и такие длинные…
Когда, выбежав из метро, мы свернули во двор большого серого дома и повалились на землю в кустах, весь дух из нас, как говорится, вышел вон… В глазах темно, ни рукой, ни ногой не двинешь. Не то что говорить — мы дышать-то не могли. Ртом только хватали воздух, как рыба без воды. Трехлетняя девчушка и та могла бы с нами справиться — брать за пятки, кидать в торбу и нести на базар продавать по две копейки за штуку. Такая нам была тогда цена.
И только минут через десять…
— Ух! — еле выдохнул Ява.
— Ага, — поддакнул я.
— Тю, — сказал Ява.
— Тьфу, — отозвался я.
И это весь разговор, на какой мы были способны.
И только минут через двадцать мы наконец пришли в себя и смогли обсудить то, что случилось.
— Да… — вздохнул Ява. — Можно сказать, испортил ты мне все дело. А что?! Кто ж меня теперь в милиционеры возьмет?…
— Да иди ты! При чем тут я? — пробовал я оправдаться. — Никто же не видел. И главное, все обошлось… Чего ты?
— Ну да, не видел! И дядька видел, и милиционер. Когда мы за ним бежали, он искоса глянул в нашу сторону… А у милиционера память будь здоров! Профессиональная.