Пятеро против всех
Шрифт:
Артист перелез через перила и заскользил вниз, держась за металлические прутья ограждения. Перехватился руками за бетонную плиту, глянул вниз. Балкон шестого этажа был завешан веревками с сушившимся бельем. Ну что ж, белью придется пострадать. Он качнулся назад, потом вперед, еще назад и еще вперед, набирая амплитуду, и, выгнувшись всем телом, сделал мощный прыжок. Веревки лопнули под весом его тела, белье оказалось на бетонном полу. Дверь балкона была открыта, и он заскочил в комнату. Женщина средних лет сидела в халате перед трюмо и красила ресницы. Она увидела отражение
Через минуту артист на большой скорости несся по улицам города. Поручение Пастухова оказалось не таким уж плевым. Дело закручивалось стремительно. Пора было встретиться с Сергеем и все обсудить.
Глава третья. Клиент
В дверь робко постучали. Следователь городской прокуратуры Адриано ди Бернарди оторвал взгляд от бумаг на столе и сказал громко:
— Войдите!
На пороге кабинета возник парень в потертых джинсах и клетчатой рубахе. На вид ему было лет девятнадцать.
— Разрешите, синьор следователь?
— Проходи, садись. — Следователю было двадцать четыре, и в прокуратуре он работал всего третий месяц, однако за это время уже научился напускать на себя необычайную важность и суровость, которые свойственны представителям высшей власти.
— Вот. — Парень положил на стол повестку.
— Да. — Адриано вынул из ящика стола дорогие сигареты и небрежно бросил их на стол. — А если б тебе не принесли повестку?.. Не пришел бы? Ты ведь у нас единственный свидетель по делу!
— Почему же — единственный? — В глазах парня мелькнул испуг. — Мы втроем сидели: Антонио, Валенсия и я. Мы уже все рассказали полицейским, которые нас допрашивали два дня назад.
— Верно, втроем, но согласно показаниям они сидели спиной к дверям и не видели, кто входил или выходил из подъезда. А ты видел. Придется еще раз все вспомнить. Боишься? — неожиданно спросил следователь, закуривая.
Парень неопределенно пожал плечами.
— Вижу, что боишься. — Адриано перехватил взгляд парня, устремленный на сигареты и убрал пачку в стол. — Это не то, что ты думаешь. Убитый не был мафиози. Он всего лишь торговец лекарствами. Аптекарь. Очень уж это все странно выглядит на первый взгляд… И потом, как свидетель ты находишься под надежной защитой государства. Никто не посмеет тебя пальцем тронуть.
— Синьор следователь, клянусь, я уже все рассказал полицейским!
— Все, да не все. Ладно. Имя, фамилия? — Следователь вынул из ящика стола бланк протокола.
— Поскольку допрос официальный, я не буду отвечать на ваши вопросы до приезда адвоката. Он должен появиться с минуты на минуту.
«Ишь ты, законник! Без адвоката на вопросы он не будет отвечать!» — недобро глянул на парня следователь.
— Синьор Ризотти, вы привлекаетесь к делу всего лишь как свидетель. Никаких обвинений против вас не выдвинуто. Простая формальность.
— Тем не менее это мое право.
Следователь сдался. Он со вздохом загасил недокуренную сигарету, встал из-за стола, прошелся по кабинету.
В деле Марко Апполинаре слишком много неясного. Действительно, кому и зачем понадобилось его убивать? Большими деньгами Апполинаре не ворочал, жизнь вел скромную, в политической жизни города и страны не участвовал, явных врагов у него никогда не было. Напротив, сослуживцы и родные в один голос утверждают, что милейший был человек и все его любили. Выходит, что не все!..
Наконец появился адвокат Лучано Ризотти, и после соблюдения всех необходимых юридических формальностей следователь Адриано ди Бернарди начал официальный допрос.
— Синьор Ризотти, сообщите, пожалуйста, следствию, что вы делали в понедельник, десятого июня, с тринадцати до четырнадцати часов дня.
— Обычно в это время мы сидим в кафе где-нибудь на улице. А в тот день Валенсия получила подарок из Голландии, ну мы и решили немного оттянуться. Остановились на виа дель Портуале — там обычно тихо в это время.
— Разрешите уточнить, какой именно подарок получила из Голландии синьорита Валенсия Акочина?
— Я полагаю, этот вопрос не имеет отношения к делу, свидетелем по которому выступает мой клиент, — тут же вмешался в допрос адвокат.
— Да ладно, я отвечу. Сейчас это уже без разницы. Все равно скурили. — Лучано усмехнулся. — Большой пакет марихуаны.
— То есть с часу до двух вы употребляли наркотики?
— Легкий наркотик, официально разрешенный для употребления в Нидерландах, откуда он был прислан подруге свидетеля, а не самому свидетелю, — уточнил адвокат.
— Ну да, сидели в машине и курили. А что тут такого? Каждый проводит сиесту так, как ему это нравится.
— И сколько марихуаны вы употребили, синьор Ризотти?
— Пару косяков.
— Синьор Ризотти, вы можете себе навредить подобными показаниями, — тут же предупредил клиента адвокат.
— Значит, вы находились в состоянии наркотического опьянения?
— Сильно сказано, синьор следователь. Это для меня все равно что для вас кубинская сигара. Всего лишь легкий кайф. Покурили, потом Антонио сбегал в «фаст-фуд» — и мы стали обедать прямо в машине. Знаете, лень было двигаться.
— Так-так, и что же вы увидели во время обеда в доме напротив?
— Напротив, как вы правильно сказали, был дом. Такой обшарпанный, старый, трехэтажный — в общем, большой. Моя машина стояла багажником к дверям дома. Я сидел на переднем сиденье, а Валенсия и Антонио — на заднем. Знаете, после того как покуришь, всегда смеяться охота. Вот мы и смеялись. Я обернулся, чтобы отпустить очередную шутку про Чиччолину, и тут дверь напротив открылась и из дома вышла высокая светловолосая синьора. Очень, кстати, симпатичная. Не итальянка. В руке у нее была длинная спортивная сумка. В таких обычно носят клюшки для гольфа. Я ей подмигнул, она мне улыбнулась и пошла к своей машине.