Пятиэтажная Россия

Пищикова Евгения

На четвереньках — это он хорошо придумал, это символ безвозвратного перехода в новое состояние. А праздник — ритуал перехода временного. Наш молодой яппипобегает-побегает на четвереньках перед коллегами и начальством, изопьет чашу свободы, а назавтра, вместо парохода и Парижа — опять на работу. С обновленной душой, со смирением. Праздник вообще, как известно, смиряет с буднями.

Елена Давыдова, ведущий специалист агентства «Курсель», занимающегосяevent-продюсированием (именно так следует именовать серьезные компании, организующие презентации и корпоративные вечеринки), перечисляет мне виды игрушечных, карнавальных позоров, типичных для

офисных party:

— Если в компании, для которой мы организуем вечеринку, строгий дресс-код, непременно ближе к ночи кто-нибудь из работников, напившись пьяненьким, до трусов разденется. Устроит импровизированный стриптиз. А если заказчики специально подчеркивают, что коллектив у них очень дружный, и прибавляют, что дружелюбная атмосфера в офисе — важная часть их корпоративной философии, то вечером обязательно будет драка. А IT- компаниям мы вообще ставим условие — развозим по домам только тех сотрудников, у которых на лацкане пиджака прикреплен бейджик с домашним адресом.

— Почему так, Елена?

— Мы так и не смогли для себя сформулировать причины особого влияния алкоголя на среднего IT-шника, но к вечеру на их корпоративках пьяны все, включая генерального директора и даму-главного бухгалтера. При этом когда шоферы (а они тоже устают, наши водители, они не обязаны иметь чувство юмора) спрашивают: «Какой у вас адрес?» — все, буквально все, начинают с одной и той же шутки: «www…» и там дальше. Не знаю, может быть, это только нам так не везет? Возможно, я зря обобщаю?

— Какие сейчас самые модные корпоративные вечеринки? С Comedy club?

— Пожалуй. Хотя в этом году заметно больше стало заказов на сюжетный интерактив. Вот мы, например, занимаемся дизайном действительности.

— Чем?

— Уже второй год устраиваем новогодние корпоративки в стиле кинофильма «Крепкий орешек». Праздник начинается традиционно. Фуршет. Ведущий работает в стиле советского конферанса: «А теперь выпьем за успехи нашей фирмы в будущем году!» Даем ему провести два-три тоста, и когда недовольство клиентов уже нарастает, когда начинаются шиканья и смешки, в зал врываются аниматоры с автоматами.

— Какими?

— Бутафорскими. Гиперболоидами инженера Спилберга. Происходит как бы захват сотрудников фирмы в заложники. Мы сажаем всех на пол, и минут сорок идет такой радиоспектакль с элементами интерактива. Главный злодей переговаривается по телефону с главным героем Макклейном (с полицейским, которого в фильме играет Брюс Уиллис); одновременно аниматоры в зале грозно кричат на тех, кто вертится на полу; и плюс к тому, в толпе заложников у нас спрятаны два-три актера с фляжками спиртного. Они пускают фляги по кругу «для смелости» и вообще создают тревожную атмосферу. Верите ли, такого добиваемся адреналина, что когда в зале появляется спаситель Макклейн (а он у нас такой, какой надо — босой, лысый, мускулистый, весь в красной краске), некоторые девушки срываются с места и бросаются ему на грудь. А некоторые юноши не могут с пола встать — так на них действует алкоголь в неожиданной обстановке.

— Алкоголь — важная тема для всякой корпоративки?

— Безусловно, да. Мы это связываем с тем, что в последние годы для наших клиентов пропало понятие «праздничная еда». Советская триада «оливье, шпроты, курица» больше не работает. Праздничный стол — важнейшая часть ритуала, а мы не можем предложить нашим клиентам ни одного блюда, как бы символизирующего переход от будничного к праздничному. Видите ли, мы привозим ту еду, которую любой менеджер и так каждый день встречает во время своего бизнес-ланча. Салат с креветками, шашлычки на шпажках. Много ли вообще осталось «не житейской» еды? Черная икра, устрицы, кабанятина, дорогой коньяк? В любом случае, это не наш уровень. Поэтому символом праздника становится не качество еды и выпивки, а количество. Девушки больше, чем в будний день, едят; а мужчины — пьют. А потом поют.

— Вот как? Корпоративки кончаются песнями?

— Чиновничьи, во всяком случае. Вы имейте в виду, что чиновничество гуляет иначе, чем частные компании. Никакого Comedy club, только патетическая часть, конкурсы и караоке. В лучшем случае — эротик-шоу. Есть удивительные, знаете ли, команды — «Лесные девственники», «Мафия», «Одноклассницы», «Три сестры».

Итак — чиновник ни в смешном, ни в нелепом положении быть не хочет. Это-топонятно. Ему ли изживать праздником страх неудачи? Даже у самого маленького государственного служащего всегда есть подчиненный — посетитель, проситель. Вот он и есть — неудачник.

Свадьба

«Невеста — сестре:

— Дай помаду покраситься.

— Не дам.

— Ну погоди, ссыкуха, еще сама замуж будешь выходить!»

Сценка в дамской комнате ЗАГСа.

Какими бы лощеными мажорами не считали себя новобрачные вне дома, на свадьбе им не избежать лимузинов и рушников. Даже клеркам из крупных корпораций. Семья заключит их в тесные объятья, поднесет каравай («кто откусит больший кусок, тот и будет верховодить в семье!»), осыплет рисовой крупой на выходе из загса, побьет тарелки и стаканы на Воробьевых горах, и тут же всунет новобрачной в руки совок: «А ну, молодуха, покажи свекрови, какая ты хозяйка!»

И тамада для свадебного застолья чаще всего выбирается родителями — это второй по популярности (после молодого яппи) тип конферансье. Руководитель. Бутафорский глава рода, старейшина племени. Приличный мужчина с этнографической кашей в голове, прекрасно знающий, как вести себя, что бы понравится Семье. Он должен беспокоить гостей, сообщая современной свадьбе тревогу и печаль, свойственную свадьбе архаической.

В зале ресторана «Грильяж» играется свадьба. На невесте — белый кринолин, небрежно сброшен с плеч белый норковый жакетик. Родители — подтянуты, хорошо одеты — свадьба не из бедных. Украшен зал гламурненько — с люстр свисают розовые и серебряные шарики.

Воздушные шары редко используются в Европе для свадебного убранства — возможно, именно это обстоятельство позволило журналисту «Ле Монд» (газета поместила серию очерков о российской повседневности) написать: «В России молодые люди рано связывают себя узами брака, поэтому воздушные шарики, украшающие свадебные кортежи и банкетные залы, символизируют, вероятно, акт окончательного расставания с детством и решительного перехода во взрослую жизнь». Интересно, какое бы объяснение пришло в голову сметливому европейцу, если бы он видел свадьбу балерины Волочковой, уж лет двадцать как решительно перешедшей во взрослую жизнь, но тем не менее спустившуюся к гостям с небес именно что на исполинском воздушном шарике. При этом наша Фея всех кристаллов Сваровски, в русской земле воссиявших, сидела в золоченом кресле, подвешенном на этом воздушном шаре.