Пятнадцать ножевых 2

Вязовский Алексей

— Дурак! — подруга меня пихнула в бок, расплескала на нас шампанское. Я тут же попытался слизнуть капли с ее груди, получил еще один шутливый тычок. Отставил свой стакан, уже всерьез впился поцелуем в шею Лены.

— Вот что ты делаешь, а? Ох, ладно, не останавливайся....

* * *

На улицу я выбрался только второго числа. Не знаю, кто как, а я на съемки. Даже самому не верится, что последний раз. Дальше я согласен по теоретической части. Там работы — непочатый край. Набирать статистику, обрабатывать, короче, рутина. Но вот на таком как раз наука и делается.

Надо сделать так, чтобы ни у кого даже тени сомнения не возникло.

Может, из-за того, что процедура уже не новость, или из-за праздников, но присутствовали сегодня только те, кто должен быть по велению долга. Разделся, сел. Запихнули шланг, сфотографировали, посев взяли. Теперь ждать только.

— Ну, что там? — спросил я у эндоскописта.

— Не видел бы всё с самого начала, сказал — ничего и не было. Поздравляю!

— То есть и выпить, и закусить можно? А то Новый год считай впустую прошел.

— Теперь точно можно, — засмеялся коллега. — В меру только. Со своей стороны препятствий не вижу.

Тут дверь открылась и вошел довольно неожиданный гость. Помнится, когда Чазов бросил своё «Ерунда», у меня надежды на его поддержку чуть подугасли. Ждал, что хоть мешать не будет. Но сегодня академик был в отличном настроении, и прямо-таки излучал позитив.

— Докладывайте, — обратился он к Морозову.

— Всё прошло штатно. Полное выздоровление, — коротко обрисовал обстановку мой начальник.

— Молодцы! Статья?

— В «Терапевтический архив», февральский.

— Вот это оперативность, хвалю! — Чазов был похож на генерала, принимающего доклад об окружении всей армии противника. — Давайте, готовьте для зарубежной публикации. Думали уже?

— Да, в «Lancet» и «Nature», — коротко ответил Игорь Александрович.

— Ого, на мелочи не размениваетесь! — засмеялся академик. — Наверное, так и надо — сразу приоритет заявить. Чтобы рыпнуться никто не смог! Работайте, если что, с оформлением, переводом, не стесняйтесь, поможем. В кратчайшие сроки. — он вдруг повернулся ко мне. — У тебя в институте в порядке всё?

— Да, — кивнул я. — Никаких проблем.

— Осторожнее там, чтобы ни к чему придраться не могли. Мы защитим, не сомневайся, но повода лучше не давать. Понял?

И вот тут меня накрыло. Дошло наконец-то, что в нас поверили и поддержка будет по самому высокому разряду. На нас сделали ставку. Мы должны показать результат. Такой, чтобы все знали, кто это сотворил. Ну, и откуда эти ребята — тоже. Я только кивнуть смог. Сегодня точно напьюсь. Хоть и решил не с утра, как в песне.

* * *

Пока закончили оформлять все бумаги, праздничное настроение немного схлынуло. Работы впереди — непочатый край. А начальство — оно сегодня с тобой лезгинку отплясывает, а завтра — ходь сюда, чё скажу, молчать, кого спрашиваю. Вот как случится, тогда и отпразднуем.

Я уже оделся и собирался уходить, когда вспомнил: надо же Гале позвонить, узнать, как с работой. Старшая фельдшерица обрадовала:

— Панов, голубчик, в каких хоть пещерах вы с Томилиной скрываетесь? Звоню ей домой — нет вас. И не было. Значит, слушай меня. Там в сэс напутали перед Новым годом, я тоже закрутилась. Первый мазок не в счет. Завтра утром чтобы как штык у меня тут были, повторно сдадите — и опять в карантин. Ты только смотри, Панов, осторожнее там, чтобы у меня летом докторша в декрет не пошла! — она засмеялась своей же шутке. — Всё, вперед и с песней!

И я поехал домой. Зашел по дороге в магазин, но там после новогодних застолий как в пустыне. Купил сосисок, хлеба, и яиц. Из такого сочетания продуктов можно примерно сто блюд приготовить.

* * *

Короче, ни я, ни Лена, ни даже Харченко ничем не заболели. И никто даже бессимптомно не таскал возбудителя. Обошлось. Я отнес паспорт на прописку, написал заявление на установку телефона. Потому что оказалось, в нашем районе это совсем не дефицит. Изъявил желание — получай. Обрастаю полезным барахлом. Ну, в общем, это были все новости. Потому что мы сидели у меня дома. А еще больше — лежали.

Я подгонял знания — скоро зачетная неделя, за ней сессия, а Томилина сначала прочитала, как она призналась, по третьему разу «Графа Монте-Кристо», а потом засела за выданный ей томик Мандельштама. Стихи ей пришлись по душе и Лена поражала меня неожиданными цитатами, что говорится, вырванными из контекста. Получалось очень смешно — поэт оказался беспробудным пьяницей, ходоком и мазохистом. Конечно, это было намного радостнее, чем проклятая политэкономия. Хорошие «каникулы» получились. Веселые.

Седьмого пошли на работу. В самый раз на Рождество. Странно, но кроме меня никто и не вспомнил. День как день. Даже гипертонические бабушки, к которым мы ездили с самого утра, с праздником не поздравляли. Удивительное дело, как все эти люди через очень короткое время станут православными по самое темечко и будут обсуждать в беседах особенности церковных праздников и их влияние на проращивание помидорной рассады на подоконнике.

Уже ближе к вечеру мы попали к одной женщине. У дамы приключилась вертебро-базиллярная недостаточность — жестокое головокружение, тошнота и рвота из серии «дальше чем видишь». Вот мы сидели, я медленно вводил ей в вену пирацетам, а Томилина тихонечко, чтобы не мешать громкими звуками, разговаривала с ней о всяком женском. Салатики красоты, овсянка, маски все эти кошмарные, короче, вся та фигня, которой дамы маются в попытках стать еще красивее. Ибо пациентка оказалась специалистом института красоты. Так что теперь я знаю где искать Лену, когда она не на работе. Потому что занятие это длится бесконечно.

Вот эта специалистка по красоте и поделилась своим горем. Ей самой уже, мягко говоря, за тридцать. В молодости внематочная, отчикали левый яичник с маточной трубой. Недавно вышла замуж, он моложе, очень хочет детей. Они вовсю старались, но как-то не получалось. И вот у этой женщины случается аппендицит. С каким-то непростым расположением отростка. Короче, в итоге ей вместе с червеобразным отростком удалили яичник. Правый, единственный. Потом получилась целая самтыбарбара с избитым хирургом, уголовным делом за причинение средней степени тяжести вреда здоровью, ибо одно яичко доктору пришлось удалить, закрытием дела, потому что следователь — женщина, и браком, трещащим по швам, ибо мужик детей всё же хочет.