Пятница
Шрифт:
Последние слова Марина уже дослушивала, спрятавшись в кольце рук Михаила. Оказывается, там гораздо спокойнее и всяческие сомнения куда-то отступают.
– Как ты хочешь завершить этот вечер? – прошептал он, зарывшись в волосы Марины.
– А я не хочу его завершать. – Оставила она все сомнения на потом.
***
Утром мы сидели в номере гостиницы, заказав в него завтрак. Проведенная совместная ночь добавила аргументов в Маринины размышления. Моё! Не хочу его никому отдавать! Куда девать Кирилла она, правда, пока не решила. Но у Михаила, оказывается, было свое мнение.
– Марин, теперь мне надо с тобой поговорить, – глаза его смотрели с нежностью, но как-то напряженно.
– Теперь ты весь в сомнениях? – Марина вроде бы как пошутила, но сердце сжалось.
– Нет. По крайней мере, не в тех, о которых ты можешь подумать. Понимаешь, в моей жизни недавно произошли кардинальные изменения. Причем настолько кардинальные, что у меня вряд ли получится жить обычной жизнью. Если только урывками. Вот ты вчера рассказывала о своих стройных планах на дальнейшую жизнь, семью, свадьбу, карьеру, так вот, со мной такого точно не получится. Это не значит, что я не хочу быть с тобой, и не хочу развивать с тобой отношения. Это значит, что я просто не смогу этого делать. По крайней мере так, как это обычно делается. То, что произошло со мной семь месяцев назад, это всего лишь начало чего-то несоизмеримо большего, в котором я не совсем буду принадлежать себе. Во время этой комы, которая не совсем кома, во мне произошли изменения. Я получил определенные способности, которых нет у обычных людей. Правда, я только начал с ними разбираться, но однозначно, они мне были даны не для моего удовольствия, а для решения некоторых задач, причём достаточно глобальных.
– Какие способности? Кто тебе их дал? И что за проблемы, которые ты собираешься решать? – У Марины все мысли сбились в кучу. С одной стороны, больше похоже на отмазку без какой-либо конкретики, а с другой она чувствовала, что происходит что-то действительно необычное, и вся это история с комой тому пример.
– Марин, я не могу тебе этого сказать. Пока, по крайней мере. Да и я сам толком еще не знаю, что я могу и что мне со всем этим делать.
– Думаешь, я буду мешать твоим планам?
– Ой, Маришка, – он обнял её. – Всё совсем наоборот. Думаю, это я в твои планы не впишусь. Я не смогу быть рядом. Постоянно не смогу, по крайней мере. А ещё… – Михаил нахмурился и прижал девушку к себе сильнее, – я только сейчас понял – со мной будет не только тяжело, а со мной будет опасно. Позже. Будет опасно быть рядом. И вообще в опасности будут все, кто мне в какой-то мере небезразличны.
– Да куда ж ты ввязался?
– Пока никуда, но обязательно ввяжусь. Иначе никак. В моей ситуации пути назад не существует.
– И что мне тогда делать?
– Может всё-таки следовать своим прежним планам? Я просто за тебя боюсь и боюсь, что ты можешь пожалеть что…
– Ах,следовать прежним планам??? Да без проблем! – Марина вырвалась,не дослушав и, не замечая, с каким напряжением на неё смотрел Михаил, стала судорожно собираться. Он поначалу дернулся в её сторону, но потом остановился, сел на диван, глубоко вздохнул и закрыл глаза. Марина собралась, обернулась со словами – Можешь не провожать! – всё же надеясь, что её остановят, её и тот вихрь запутанных мыслей и обид. Но… Михаил открыл глаза, и оттуда пахнуло таким осязаемым холодом и безразличием, что она ойкнула и с испугом выбежала из номера.
***
Когда я еще начал разбираться со своим организмом и своими новыми ощущениями и способностями, я заметил, что если я успокоюсь, расслаблюсь и сконцентрируюсь на чем либо, то получается проникнуть в своем понимании и ощущении гораздо лучше, дальше. Когда во время разговора с Мариной до меня дошло, что действительно, когда я начну какие-то открытые действия, то на меня постараются найти рычаги воздействия, и этими рычагами станет любое существо мне небезразличное. Когда Марина обиделась и стала собираться, то безумно хотелось её остановить, успокоить и не отпускать. Но разумом я понимал, что лучше не останавливать и эта ссора на руку, в том смысле, что лучше нам будет расстаться. Лучше для неё. Наверное…
Я сел, постарался успокоиться, вошел в некое отрешенное состояние, проговаривая про себя – «У меня есть цель! Мне нужно готовиться к её решению. Остальное лишь мешает. Остальное второстепенно». Открыл глаза. Передо мной стояла, полуобернувшись,знакомая и одновременно незнакомая девушка. Незнакомая для моих эмоций. Я знал, что это Марина, врач из больницы, ныне живущая в Москве, я много что про неё знал, но не испытывал никаких эмоций. Какая-то моя часть хотела встать, подойти и обнять её, но это было где-то глубоко. Я посмотрел на девушку с недоуменным вопросом – что она ещё здесь делает? Девушка вздрогнула, отшатнулась и выбежала из номера.
Не решаясь выпускать эмоции и выходить из своего изменённого состояния, я занялся тем, что лучше всего в нем получалось. Стал планировать свои действия для приближения к своей цели. Ближайшая цель была понятна, это вначале вернуть хорошую физическую форму, разобраться со своими возможностями, а потом уже думать дальше, исходя из этих самых возможностей. Для первого я прикинул, хватит примерно недели, и пора будет распрощаться с этим гостеприимным санаторием и городом, и возвращаться домой.
Через неделю я возвращался в гораздо лучшей форме, чем она у меня была когда-либо. После того как Марина уехала, я как робот действовал по жестко заданной программе, загнав эмоции поглубже. Я её чувствовал, причем, теперь гораздо лучше, чем раньше. Наверное, из-за проведенной вместе ночи, став ближе друг другу, я мог ощутить её не просто как тёплую искорку, я ощущал её эмоции и настроение. И даже отголоски мыслей, но, не считая себя вправе знать то, что мне не открывали, я отстранился от них. Последние дни работники санатория смотрели на меня с откровенным испугом, настолько я взвинтил темп тренировок. Сон, еда, плавание, тренажеры, бег, и всё это по кругу. Перерывы становились всё короче, а нагрузки всё выше. Когда я в столовой, как всегда на автомате ожидая,когда мне наложат еды, отрешённо глянул на подавальщицу, то она вздрогнула и уронила второе, которое мне накладывала. Я понял, что стоит вернуть чуть больше человечности и осмысленности в глаза. Цель целью, но не стоит ломиться к ней, не замечая окружающих. Поэтому выходил я из самолёта, вполне себе спокойным, с новым интересом приглядываясь к снующим и спешащим каждый по своим делам людям. В моём новом зрении теперь это были не просто размытые пятна, а я мог ощутить эмоции человека, правда, если специально приглядываться. Также увеличилось расстояние, на котором я мог так видеть, но опять же, если я сосредотачивался на каком-то направлении. Теперь я старался не закрывать глаза, а совмещать эти два зрения. Не сразу это начало получаться, и пару раз я чуть не навернулся со ступенек и едва не кувыркнулся через ограждение. Привыкши за последние дни к малолюдности, я правда немного терялся в толпе, потому что теперь это для меня было не просто много людей, которых я видел и запросто мог отвернуться или закрыть глаза, не желая это всё лицезреть, а теперь это для меня была мешанина образов, желаний, эмоций от которой нельзя было спрятаться и в которой еще предстояло разобраться. Хотя лучше было бы разбираться не в такой толпе, от которой нужно еще научиться отрешаться.
Купив СИМ-ку в Мегафоне вместо моей почившей от старости, точнее от неиспользования более 3-х месяцев, я сел в аэроэкспресс, вставил её в телефон и задумался о своих ближайших действиях. Пожалуй, начать стоит с работы, так как способности способностями, а кушать на что-то надо. Тем паче кушать я стал гораздо больше, по крайней мере, во время восстановления. Разобравшись с делами, стоит,пожалуй, съездить в Саратов и продать всё-таки квартиру, оставшуюся от родителей, что я так и не решался сделать до этого. Потому как не факт, что будет время и возможности для этого впоследствии. Да и повидаюсь напоследок со старыми друзьями, учитывая мои предположения об опасности для моих близких и знакомых в будущем. Но время еще есть.