Пятничная я. Умереть, чтобы жить
Шрифт:
— Сколько раз ты давал этому бедолаге зелье с заговором подчинения? А? Говори, а то я тебе морду обгрызу, сволочь!
Фьорнфельт улыбаться тут же перестал и подобрался.
— Я не… Редко! Честное слово, я делал это редко! Только когда у него приключался очередной срыв!
— Как после нападения кадехо, когда он просто не захотел меня пороть? Это ты называешь срывом, дерьмоглот?
— Вы не представляете, как сильно он переживал смерть доры Паломы. Я его из петли, можно сказать, вытащил.
— Прошло три года, дрянь ты этакая. Три года! За это время кто угодно в себя
И тут Янис-Эль увидела, как Халльрод заплакал. Рот у него скривился и поехал куда-то вбок, нос мгновенно покраснел, веки набухли… От неожиданности она даже выпустила тощую шею пресветлого дора и отступила в сторону. Воспользовавшись свободой, Халльрод сполз со стола на пол и уткнулся лицом в подрагивающие ладони. Янис-Эль взглянула на вскочившего Фьорнфельта, который все еще сжимал в руке листы шпионского донесения. Тот в ответ посмотрел на нее ошарашенно, но с полным пониманием ситуации… И тут щенки кадехо, которые все это время удивительно смирно сидели рядом с дверью, отчетливо и злобно зарычали, уставившись на нее.
Янис-Эль обежала взглядом стол — кольцо шпиона пропало, видно, свалившись на пол во время драки. Капитан, поняв, что именно ищет эльфийка, увидел королевский перстень первым, быстро нагнулся и поднял его, засунув себе в карман… Янис-Эль замерла. Он взял кольцо… рукой… Стоп! Но она же совершенно отчетливо помнила слова пресветлого лира Бьюрефельта о том, что никто не сможет отобрать его подарок! После перед глазами встала картинка — мэтр Курдбах пытается взять ее колечко, чтобы лучше рассмотреть, и отдергивает руку, словно обжегшись. Это что получается? Кольцо Кориса — подделка?
Дверь распахнулась, и в комнату ступил этот долбаный тип, которого Янис-Эль только что и явно не к добру помянула, а вместе с ним ворвалась волна магии. Щенки кадехо заскулили и легли на пол, пряча мордочки в передних лапках, а уши у Янис-Эль зачесались так, что впору было оторвать. Капитан Фьорнфельт замер, словно был игрушечным роботом, у которого кончилась батарейка. Пресветлый дор Халльрод просто завалился набок и тоже застыл. Корис абсолютно уверенно проследовал в кабинет, осмотрелся, выдернул из безвольной руки Фьорнфельта листы со своим донесением и спрятал их в карман свободной куртки, а после принялся искать еще что-то.
«Кольцо и свой мешок, — поняла изумленно застывшая Янис-Эль. — Только хрен ты что получишь!»
Уже совершенно осознанно сохраняя неподвижность, она дождалась, когда Корис нагнулся прямо перед ней, заглядывая под стол, неторопливо взяла с него тяжелый подсвечник, чудом не свалившийся на пол во время драки с Халльродом, и со всей дури саданула им по вражескому затылку. Корис хрюкнул и упал, а Янис-Эль сосредоточилась и добавила ему уже мысленно — так, как ее учил мэтр Шуппе на своих занятиях.
И тут же перестали чесаться уши, капитан Фьорнфельт задвигался и заозирался с диким выражением на лице, и даже дор Халльрод, моргая словно сова, полез из-под стола.
— Падаль гнойная, — сказала Янис-Эль и сплюнула.
— Как? Что? — бормотал дор Халльрод и озирался, не замечая за столом распростертое тело Кориса. — Что случилось?
— Это ты его? — поинтересовался Фьорнфельт, которому как раз все было замечательно видно. — Но почему я ничего?..
— Это была магическая ментальная атака, — мрачно пояснила Янис-Эль.
— А почему она не подействовала на тебя? — капитан прищурился, а потом присел у тела и с некоторым усилием перевернул Кориса на спину.
Халльрод обошел стол и ахнул, прикусив кулак.
— Потому что потому все кончается на «у», — проворчала Янис-Эль, тоже присаживаясь и пытаясь нащупать пульс на шее шпиона.
Тот был жив, но пребывал в глубокой отключке. Теперь следовало лишить его эликсира, и дальше уже можно будет обращаться с ним, как с самым обычным пленником, а не магом. Янис-Эль принялась обыскивать Кориса. Вернула Фьорнфельту отобранные у него листки с донесением, вытрясла кучу какой-то мелочевки, и в том числе маленький пузырек. Он был пуст, и Янис-Эль вздохнула с некоторым облегчением. Отсюда опасность уже не грозила, ведь, насколько она себе уяснила, в этом мире только она сама в силу своего немыслимого попаданства могла колдовать без эликсира. Больше ничего интересного у шпиона не нашлось. Ну, если не считать интересными ножи в голенищах сапог и длинную острую булавку, скрытую в шве левого рукава.
— Зараза, — прокомментировал Фьорнфельт и поднялся на ноги.
Янис-Эль же сдернула с Кориса ремень, перевернула его обратно на живот и принялась вязать этой паскуде руки. А после, воспользовавшись шнуром от портьеры, стянула накрепко и ноги.
— Теперь бы его в подвальчик и поговорить.
Фьорнфельт осклабился с выражением полного понимания. Халльрод же, напротив, замахал руками в ужасе.
— Это агент самого пресветлого лира Бьюрефельта!
— Он такой же королевский агент, как я цветок фиялка.
— Почему так уверена, фьорнэ? — Фьорнфельт, хмыкнув на «фиялку», вскинул бровь.
— Хотите доказательств? — и Фьорнфельт, и Халльрод закивали, а Янис-Эль вздохнула. — Тогда ты, капитан, доставай из кармана кольцо этого недобитка и отдай его дору Халльроду в руки.
Фьорнфельт пожал плечами и проделал все, что Янис-Эль и говорила — достал кольцо и отдал его святому отцу. Тот, в свою очередь, принял его и внимательно осмотрел.
— И что?
— А теперь попробуйте взяться вот за это, — Янис-Эль вытащила из-за ворота свое.
— Опа! — ошарашенно выговорил капитан и потянулся к королевскому подарку.
Потянулся… и тут же отдернул руку, зашипев сквозь зубы.
— То-то и оно, — пояснила Янис-Эль, — а за колечко этого самозванца вы оба без проблем голыми ручками хватаетесь.
— Он меня что же, обманул?! — взвыл Халльрод, тоже попытавшись прикоснуться к кольцу Янис-Эль.
Убедившись в том, что это невозможно, он плюнул, а после забормотал что-то себе под нос, осеняя себя каким-то знаком — касался большим пальцем правой руки сначала лба, потом губ, после живота и в этот момент немного кланялся.