Пятно
Шрифт:
Самое страшное, что могло бы случиться, — это повреждение защитного костюма, ведь тогда человек оказался бы в атмосфере, лишенной кислорода, да и вероятность радиоактивного облучения была очень высока.
И, несмотря на то, что экипаж «Диброфиада» привык к состоянию практически полной невесомости (сила тяжести составляла примерно два процента от нормальной, земной), ни один из его членов так и не научился быстро передвигаться в этих условиях. Да и вряд ли когда-нибудь научится.
А потому Чайл относился к восхождению людей на эту скалу примерно так же, как могли бы отнестись родители к попытке двухлетнего малыша заняться серфингом в большую волну. Восхождение на выступ — это работа робота, если в таковой вообще имеется необходимость.
Члены
Корпус наклонен вперед, как у спринтера, готового рвануть со старта, но ноги почти совсем прямые. Хождение по Миранде напоминало скоординированное падение вперед, причем каждую секунду человек мог поскользнуться и скатиться вниз. Движущей силой служили мышцы нижней части ног, которые то сгибались, то распрямлялись, в то время как ступни и пальцы норовили уцепиться за малейший выступ в почти совсем гладкой поверхности скалы. И слишком сильно сгибать колени было нельзя — это тоже грозило бы падением. К счастью, тут было полно выступов и впадин — возможно, потому, что замерзающая вода имеет тенденцию расширяться, превращаясь в лед. Хотя ни один из членов экспедиции не представлял, как вода могла оказаться жидкой здесь, в подобных условиях, на планете, столь удаленной от Солнца. Они захватили с собой альпенштоки, хотя гораздо чаще использовали пальцы рук, нежели эти заостренные на концах палки, чтоб удержаться на скользкой поверхности. Луис, муж Чиспы, заметил, что подобное восхождение можно было бы назвать бодисерфингом, если б лед на Миранде хотя бы чуть-чуть подтаял.
"Впрочем, какое все это теперь имеет значение, — думала Шейла, стараясь не отставать от Линга. — Каждый член команды, вне зависимости от того, какую имел специальность, разделял с другими все трудности «полевых» работ — самое изнурительное из занятий на этой планете".
Чайл далеко оторвался от всех остальных, поскольку он один осмеливался совершать высокие и длинные прыжки. В памяти его хранилась подробнейшая карта местности в радиусе шестидесяти-семидесяти километров от «Диброфиада», а потому ему вовсе не было необходимости держать цель похода в поле зрения. Он совершал прыжки в твердой уверенности, что благополучно приземлится на обе ноги. К тому же в самой его конструкции изначально была заложена способность действовать в режиме температур около шестидесяти по Кельвину, а потому необходимости в громоздком защитном костюме не было вовсе.
Над Стегозавром, как окрестили горный хребет астронавты, грозно нависал гигантский зеленоватый шар Урана. Скалы отбрасывали на лед под его мерцанием ребристые угольно-черные тени. В течение дня очертания их менялись по мере того, как «солнце» описывало над планетой полукруг. До захода его оставалось еще часов восемь, но зеленоватый сумрак в самых глубоких ущельях Стего приобрел более темный и насыщенный оттенок.
Группа продолжала свой путь, оставив планету слева, а солнце — за спиной. Других групп в поле зрения не было, но Линг связался с ними по коротковолновому передатчику и сообщил, что «Золотые» уже на марше. Бронвен Эйрас, инженер, она же капитан корабля «Диброфиад», подтвердила прием.
Говорили они мало, даже Линг был необычно молчалив. Уверенность каждого из членов команды, что именно им предстоит первыми доказать реальность существования внеземного разума, возрастала с каждой минутой. В это было почти невозможно поверить — и тем не менее Шейла, уже привыкшая к суровому пейзажу Миранды, находила теперь в нем нечто загадочное и влекущее. Роберт же почти не замечал того, что творится вокруг, — перед глазами его, постоянно меняясь, проносились образы неких таинственных существ, с которыми предстояло встретиться через час или два.
Он даже перестал обмениваться со своей напарницей колкостями, что было свойственно ему в свободные минуты, — надо сказать, что Шейла испытывала в связи с этим почти физическое облегчение. Даже команды «Зеленых» и «Оранжевых», возглавляемые Дженджибр и Эйрас, которые хоть и не вышли вместе с ними, тоже с трудом могли сконцентрироваться на своих обязанностях — все четверо были готовы бросить работу и присоединиться к «Золотым», хотя пока что об этом не было произнесено ни слова.
Несмотря на препятствия, передвигались они достаточно быстро. Время от времени доносился голос Зет-Эйч-50 — он предупреждал людей о глубоких расселинах на пути. Однако то и дело Шейла и Линг издавали удивленные вздохи или восклицания при виде какой-нибудь трещины, разверзшейся буквально в шаге от них. Достаточно было заглянуть в нее, чтоб захватило дух, но робот, очевидно, считал подобные препятствия несущественными. Фигуры людей отбрасывали необычайно резкие и четкие тени. Вокруг шлемов виднелось подобие нимбов — эффект, вызванный специфическим освещением. «Диброфиад» быстро исчез из вида. Планетка была так мала, что даже, если б поверхность Миранды была абсолютно гладкой, достаточно было пройти пять километров, чтобы космический корабль скрылся за горизонтом.
И вот, наконец, Чайл сделал им знак остановиться.
— Отсюда сворачиваем влево. Прямая тропинка, как отметил Дамбо, приведет нас к подножию Барко. Будьте осторожны, идти осталось меньше километра. Постарайтесь не проскочить то место.
Группа снова двинулась в путь, передвигались они на сей раз значительно медленнее. Тут вдруг робот остановил их снова.
— Отсюда на карачках. Используйте альпенштоки. Иначе можно сорваться.
Теперь перед ними встала необычайно ровная стена. Ни Роб, ни Шейла не могли даже приблизительно измерить его на глаз. Ни единой морщинки, ни выступа, ни тени на земле. И здесь, в условиях невесомости, когда сам ты вовсе не был уверен, что занимаешь вертикальное положение, не было никаких оснований предполагать, что стена эта сплошная. Из данных, что выдал им Дамбо, они знали, что в ней вполне могли иметься трещины, и очень глубокие, как в пятидесяти метрах от них, так и в пятистах.
— А где же «шпора»? — осведомилась Шейла.
— Вон там, — указал Чайл. — Ее верхняя часть не на самой вершине, а чуть ниже, и потому отсюда не видна. Хотя, если ты подпрыгнешь метров на пять, можешь ее увидеть.
— Нет уж, спасибо. Я далеко не уверена, что и распрямиться смогу. Поверю тебе на слово. Какое до нее расстояние?
— Мы находимся примерно в ста пятидесяти метрах от главного хребта и от основания «шпоры». Не советую подбираться ближе. Если хотите, вперед пойду я. А вы — за мной, но только очень медленно и осторожно. И ни при каких условиях не обгонять.
И вот, согнувшись и используя альпенштоки, троица двинулась вперед.
— Я бы предпочел, чтоб вы остались, — проворчал Чайл, когда расстояние до цели сократилось до пятидесяти метров. — У нас отсутствуют данные, определяющие крепость и надежность этого льда. Может, мы — самая большая для него нагрузка с момента его формирования. Будет гораздо безопаснее, если я пойду сам, а потом доставлю вам то, что там находится.
— Пока что еще рано думать об этом, Чайл, — заметила Шейла. Она ничего не сказала в ответ на предупреждение робота об опасности. Но оба они, и Роб, и Шейла, знали, что Чайлом сейчас движет Первый Закон Роботехники. Он «полз» к краю обрыва, они — следом за ним, причем женщина не делала никаких попыток оспорить совершенно нескрываемое намерение напарника держаться впереди. Итак, они шли, а потом вдруг резко остановились, заметив дальний конец выступа.
Там явно что-то было. У Линга был с собой скоуп — нечто вроде монокуляра, который можно было использовать даже при наличии шлема с защитным козырьком, но проку от него оказалось мало. Нет, он видел, что объект имеет кубическую форму, свойственную остальным находкам, но был гораздо крупнее. Казалось, он был встроен в грязный лед на склоне хребта и примерно на две трети выступал из него. Грани куба были покрыты ровными линиями каких-то точек, зеркально отражающих свет и слабо поблескивающих.