Пятое время года

Улыбин Вячеслав

VII

В душе моей так глубоко, так ясно.Какой–то свет ложится на лицо.Лампадка догорает, ярко–красно.На скатерти разлитое винцо.Я вся твоя! В невыносимой болиЯ выждала свидания мои.Неверность, уязвленная от соли,Просить прощенья хочет у Любви.Когда на нет сойдет изнеможеньеХолодных, истомленных ночью рук,Я знаю: принесет освобожденьеНе мной открытой старой двери стук.

11–15.

7 марта 2005 года

I

Предчувствие

В том времени,

где даже брюкиРазменивались на поруки,Где развитой социализм лежал котом –Иные, огненные чудились мне звуки;И в хороводе юных девМне снился рыкающий лев.И было так при всем при том,Что «юность перетянута ремнем».Уже в снарядной желтой сталиЯ видел горные хрустали,И в котелке с водою преснойЛежали тяжкие медали.И даже крики: Встать!–и–Смирно!Витали как–то неотмирно,Как пар уральский бестелесный,Как риски бляхи полновесной.И что ж, я знаю: люди глухи,К тому, что видят, слышат духи,Но – до назначенных времен.(Шалуньи–рифмы – не едухи).Затем грядут рукоплесканья.Трех четвертей уснут желанья.И как прожаренный бекон,Мой стих возьмут со всех сторон.

II

Сквозь толщу мертвых глыбМой стих пробьется –разорвется.И стайкой юных рыбко мне вернется.

III

* * *

То, чего боялся —то случилось.То, чего страшился –то пришло.Смерть с тобой женой оборотилась.Душу лезвием и горечью прожгло.хотя не так: по многу летскажу тебе я: смерти нет.

IV

Люби меня живого.Можетв том мире, где меня никто не потревожит,не будут спрашивать с меня построже.Ведь я горел свечой окна жилого.Люби меня живого.Тожетравинка в силах камень покорежитьи зелень подо льдом умножить.Как это все – увы! – не ново.Люби меня живого.гложетменя мой каждый день, что прожит,он часть моей любви кукожит.Люби меня таким, или иного.Люби меня, люби живого.

V

Февраль изнемогает старостильный.Потеет чаще грязное стекло.И снег идет, в последний раз обильный.Как много сверху пуха натекло!Земля в подушках белых, под периной.Как в детстве, хочется закутаться в пальто.И прогуляться с девочкой Мариной.Но нет ее. А то, что есть – не то.Снег хрупкими руками облепляетАвто, прохожих, стуки, фонари.И вьюга день последний заметает.И кажется, что воют упыри.Зима, зима! Молекулами мартаГонима ты в далекие края.Передо мною снеговая карта.Вся жизнь моя.

VI

Что же? Да! Я любви не имею.И напрасны посты и труды.Не растет гладиолус в камее.Страшно встать в День Последней Трубы.Но прошу я Тебя, Господин мой!Мне, любви не имевшему, Ты,Все прости и грехи мой скрой,И помилуй меня за мечты.И Любви дай мне капельку, Боже,Чтоб в начале иного пути,Все прошедшие дни подытожив,Я сумел бы к Тебе подойти.

17–19.

15 марта 2005 года

I

Великий Пост.Душа, обломком глыбы,меж ребер притаилась, чуть дыша.Тебе потребно христианской рыбы.Но ты молчишь.Проснись, моя душа!

II

Застеклянные иконы.Золотистые патроны.И – задунута свеча.Окончание канона.Все, как встарь, во время оно,наша вера горяча.На полу растут лисички.Это солнцевы сестрички,холодны, подобно льдам.Что плывут, то как косички,то взметаются синичкой,с прихожанами во храм.День спадает желтой пиццей.Под луною бледно–лицейзвезды ткут златой пирог.Разумейте, вси языцы,от младенца до царицы,яко с нами Бог.

III

Когда Кремлевскую стенуРазберут на новый Вавилон,Никто не вздернет свою вену;Но растечется, как гудрон,Очередная новостишка,Кашеобразная растишка:С Россией кончено. The best.И выйдет нечестивый лесПлясать на черепах кровавых.И песня: «Мы правее правых!»Промчится с Питера до Кушки.И кто–то грохнет из Царь–Пушки.И в самый радостный моментПримчится обалдевший кент:Народу нету. Сдох он. Вымер!Его сожрали палкой–ливер.И пригласят гостей заморских,Запольных, земляных, загорских,На трупе дивном пировать.И будут платье мертвой рвать.И ворон всмотрится в те очи,В которых дремлет Китеж–град,И крикнет кто–то: Эй, короче!Ей подыхать под звон курант.И ворон клюнет Русь Святую…Но ткнется вьяве в кость литуюТех, кто кричал: России нет!Истории той много лет.Так есть, так будет. До тех порПока не сменит кровь ликер.

20–22.

7 марта 2006 года

I

Стремится солнечный феод,Как сгусток меда, кем–то брошен,Найти цветок, что припорошенИ ощутить весенний брод.Но лед несет еще обозы,Хоть календарный яркий мартРаскрыл нездешние мимозыЗрачками брошенных Астарт.Люблю последний зимний день:Еще свободен путь для санок,Но скоро от зеленых ранокВзорвется белая мигреньИ будет солнечный феод,Как сгусток меда, кем–то брошен,Вдыхать цветок, что припорошенИ ощущать весенний брод.

II

Моя поэзия – гад, ползающий на брюхе;Но иногда, в его левом ухеИли на кончике раздвоенного языкаЖелобки становятся туги, сухи –И отверзается новый глаз,В центре коего желтый алмаз,И в гранях сжата чья–то рука,Которая сжигает змеиное тело,А кожу обращает в крылья,Ими машут, чтоб встать над пылью,Целующей извилистое брюхо.…И новая плоть взлетела –И проснулась сонная муха.