Шрифт:
Часть первая
1.
Золотую осень любить просто. Золотую осень любят все. Тепло, днём можно скинуть курточку и обмануть организм воображаемым продолжением лета. А как красиво. С таким роскошным многоцветьем природы может конкурировать, пожалуй, только изумрудная майская зелень…
А вы попробуйте полюбить осень позднюю-печальную, сырую и прозрачно-серую. Со спускающимся до земли ватным небом, с бескрайним лужами, по ночам цепенеющими хрустким тонким ледком. Со старым комковатым ковром из листьев в пустынных парках и обреченностью голых мокрых веток… Я уезжаю
Мы все умрём. А кое-кто – и не однажды. Будет ли это печальный натуралистический процесс или только воображаемый, черту-то всё равно придётся подвести. И провести – между двумя датами. А получится ли из неё полустёртый штрих или вполне себе полноценный отрезок бесконечной прямой, зависит только от нас.
Вот такие философские мысли навевают эти романтические позднеосенние прогулки на природе… и ещё – здоровый аппетит. Удовлетворить который можно, пройдя буквально метров сто до цивилизации. До сказочного лесного комплекса отдыха со всем его набором простых человеческих радостей – уютными домиками, барами-ресторанами, банями и конюшнями. Аппетит усмиряется многообразием с любовью и выдумкой приготовленных блюд, уже ждущих продрогшего отдыхающего в больших теплых судках на шведском столе. Там же ждёт его и полноценный бокал холодного пива или разноцветное домашнее вино – по настроению. Отдыхающий в «не сезон», эстет этакий, всё это заслужил. Равно как и шампанское к завтраку, пустынный бассейн с прозрачной водой и скидки на весь прейскурант эс пе а.
А ещё несезонному отдыхающему, бонусом, предоставляется возможность сохранять незамутнённое инкогнито. Закутался в тёплый шарф, раскрыл зонтик – и никакой шапки-невидимки не нужно. Кто там шлёпает по лужам сквозь осенние туманы? Никто, показалось. А кто сидел за соседним столиком на позднем завтраке? А что, кто-то сидел?
2.
Незаметным, хоть в природе, хоть в обществе, стать достаточно просто. Овладеть искусством мимикрирования можно точно так же, как овладевают иными человеческими навыками. Теория да немного практики. Или наоборот.
«…Какая интересная женщина. Фигурка складная, да и одёжки по фигурке. Не как у моей, ненашенские, не китайские. Улыбнулась, посмотрела в глаза. В глазах – небо… или море… На море давно не был. Всё дела, дела. На пару дней только и можно отлучиться, детишек нагулять-накупать-накормить до отвала. Жена чтобы от хозяйства отдохнула. В бассейн схожу поплавать, потом – на велосипедах с мальчишками, вечером в баре с супругой посидим. Потом – спать, спать под шум леса… Или моря? Почему море, какое море? Соседний столик, чашка, тарелка, никого… Показалось».
«Интересная женщина в складных одёжках» – это я. Небо, море в глазах – тоже мои. Ну а дальнейший ход мыслей уже персонально ваш, мужчина. Осторожней вам надо с водой… И чашка, тарелка на соседнем столике – тоже мои. Овсяная кашка была выше всяких похвал, капуччино – тоже ничего. Ну, я пошла. Мне ещё нужно как следует поработать.
Да и работается здесь, нам-то, передовикам умственного труда, почти как Пушкину в его Болдинской осени. Пишется, пишется… Без всяких понуждений себя, любимого, без напрасного ожидания капризных муз. Какие музы? Вот вам
Великая русская река тоже соблюдает здесь режим инкогнито – совсем на себя не похожа. Скромная такая, неширокая, заросшая камышом да осоками разными. На другом берегу медленно движется сквозь осень стадо всякой живности – пёстрые коровы, белые козы, барашки… Только не считать, не считать этих баранов, не спать, терпеть… Впрочем, сон лёгок, быстр и освежающ. Откинулся на спинку стула, вздремнул минуток десять – и как новенький. Не сон, божье благословение. Ну, или там благоприобретённый на тернистых жизненных путях навык для пущего выживания в дикой природе.
3.
Затренькал вотсаповский звоночек, мой секретарь на связь просится. Моё второе я. Даже, я бы сказала, исключая узкий круг посвященных, первое. Почти для всех она – это я и есть. Лицо бренда, так сказать.
– Привет, Лиза.
– Здравствуйте, Евдокия Ивановна.
Хорошее я себе выбрала имечко?
А ещё я выбрала себе год рождения (давно мечтала заменить «нолик» на «девятку») и романтическую версию судьбы. Мы ж, писатели, эстеты. Любим делать красиво и себе, и окружающим. Что не меняла: лицо и знак зодиака. Это – святое. Тем более, лицо-то можно нарисовать любое, подобающее случаю. Прямо поверх своего.
– Как дела, Лиза? Что случилось? – моё второе я волновалось в экране, выражая мимикой смешанные чувства. Вот учишь их, учишь дзену…
– К нам записался на приём (дальше следовало имя), какие будут инструкции? – Ага. Ждала, ждала.
– Да как обычно. Трансляцию только не забудь включить. – Было у нас такое однажды. Пришлось потом весь сеанс по словам ещё живых свидетелей восстанавливать. Ничего, справились.
– Евдокия Ивановна, вот опять вы… Не забуду! – мои вторые губы моего второго я надулись было, но быстро приняли исходную форму. Вполне себе и так симпатичную.
– И в воскресенье – ко мне, на планёрку.
– Есть, шеф! – ну, хорошо, хоть не «сэр».
Мы с Лизкой… Вернее я, но как бы она, имеем в нашем милом городке популярный салон бытовой экстрасенсорики и всякого светлого волшебства. Светлого – подчёркиваю. Светлый салон Дуси Черновой. Эть! Не могла удержаться.
А если без шуток – такая простая и понятная форма помощи нуждающимся. Посильная. За которую не только не распнут, но и ещё и нанесут в изобилии всяких материальных благ. И да – мы помогаем. Не уставая при этом честно повторять «исцелися сам». Впрочем, этого почти никто не слышит.
4.
Дар пришел ко мне внезапно. Но до этого долго стучался, фигурально выражаясь, во все окна и двери. Лёгким таким стуком, точка-тире, точка-тире… Но нам же нужно довести жизненную ситуацию до абсурда, встать на краю по-над персональной бездной, да заблажить во всё горло своё неизбывное «спасите-помогите».
Выглянул сверху, с облак небесных, кто-то в невозможном золотом сиянии и сказал что-то типа «ладно, только не блажи». Или просто подумал. И открыла я глаза в это невозможное золотое сияние, белые облака и внимательные лица ангелов, и поняла – можно начинать новую жизнь прямо здесь, а реанимации.