Пятый ангел вострубил
Шрифт:
«Когда при Горбачеве начались публикации про «всякое такое», я прочел в «Комсомолке» интервью с Тофиком Дадашевым. Он рассказывал, что даже по фотографии может установить прошлое, настоящее, будущее человека. Что он все это просто видит… У меня, опытного опера, сразу мелькнула профессиональная мысль: а что если это действительно правда? Тогда можно использовать все это для работы. Например, возвращается завербованный тобою человек из-за границы, после выполнения задания. Как проверяется его честность? Ставится на прослушивание телефон, устанавливается наружное наблюдение, вербуется друг-собутыльник. А тут все гораздо проще. «Сканируешь» его – и все. Конечно, все экстрасенсы были у нас на учете. Я спросил своего коллегу, который занимался этим вопросом: кто из них
В работе неоднократно такой метод помогал. Мы подружились с Владимиром Ивановичем, хотя и были людьми разных поколений. Эта близость меня даже удивляла. Я как-то спросил одного из этой компании: а почему он так охотно общается со мной? Ему ведь, конечно, безразлично, что я офицер КГБ. «А потому, что ты один из нас. И он хочет тебя обучить», – ответил тот. «Но он же не учит меня ничему!» «Ошибаешься, он показывает и объясняет, что делает сам. Потом это тебе пригодится».
Тут я вспомнил, что, действительно, еще в школе всегда заранее знал, какую получу оценку. Чувствовал в себе особые силы по воздействию на человека во время вербовки. Это трудно описать. Сначала идет обычный словесный пинг-понг, а потом в тебе как будто что-то щелкает, и ты выходишь на какую-то новую орбиту. И уже чувствуешь, что человек оказывается во власти. Он не хочет подчиняться, скрипит зубами, но я его ломаю…
Взгляды Владимира Ивановича на мир тоже поражали! Он рассказывал такие вещи, о которых тогда, в 80-е годы я никогда не задумывался. Например, говорил, что Иисус Христос – это не миф, а реальный человек и что он был сильнейшим экстрасенсом. Что Евангелие – это пособие по целительству. Там же все написано: возложил руки на больного и исцелил его… Тогда-то я и попросил одного своего коллегу дать мне конфискованную у кого-то Библию.
А какие вещи происходили после этого со мной! По вечерам я обычно бегал в парке. Бегал часами. А когда входишь в ритм бега, это ведь тоже своеобразная медитация. И вот вдруг однажды на дистанции мне приходит мысль: «Господи, если Ты есть, покажи мне это!» И вдруг слышу голос: «Чего же ты хочешь?» Я ответил сразу, хотя и не обдумывал заранее: «У меня на шее шишка величиной со сливу, пусть она исчезнет». Прибегаю через пару минут домой, переодеваюсь и чувствую, что ничего не мешает. Шишки нет! На следующий день на том же месте опять слышу голос: «Видишь, как Я помог тебе, ты должен покрестить детей». В следующую же субботу мы это и сделали. И я стал носить крестик, хотя в те времена из-за этого на пляже на меня еще оглядывались.
Потом оказалось, что и я могу исцелять. Было несколько таких случаев. И только когда я вступил в масоны, по мере продвижения в орденской иерархии (сейчас я досточтимый мастер ложи «Гармония»), это качество почему-то стало уходить».
Вот такой рассказ. Согласитесь, он может произвести неоднозначное впечатление. Но неоднозначать и связана с борьбой, которая происходит в человеческой душе… А все-таки православие у полковника, как и у всех масонов, – своеобразное. Закончив разговор об экстрасенсорике, мой собеседник тут же оседлал своего излюбленного, как я понял, конька. Как попугай, начал пересказывать взгляды академика математики Фоменко. И передо мной тут же возникло кривое зеркало, сплющившее историю на тысячу лет. Из него вылезают странные персонажи! Русские святые, например, одновременно оказываются монголо-татарскими ханами. Это же Абраксас экуменизма! Если святые и ханы – одно и то же, то Господь – тождественен аллаху… Обнаружилось в кривом зеркале немало и других удивительных вещей, которые история хотела скрыть от дотошного математика, но не сумела. Он ее, эту историю, просчитал и вывел на чистую воду.
Ключевой момент во всех этих построениях характерен. Это ненависть к нашей последней царской династии. По Фоменко, вся история была переписана именно по указу ее представителей. Зачем? Чтобы доказать право Романовых (якобы отсутствующее) на трон. Так, помимо всего прочего, отбрасывается весь многовековой соборный авторитет Русской Православной Церкви, которая канонизировала десятки (!) святых-выходцев из рода Романовых.
Об этом курьезе не стоило бы говорить, но в нашем случае он явственно обнаруживает, каким духом исцелял, каким духом питается и какой дух привел в масонство отставного полковника КГБ.
А попугай тем временем вырвался из клетки и разошелся вовсю…
Я шел домой и в очередной раз поражался: как закрыты бывают для людей очевидные вещи, как глухи они к словам, которые не вписываются в сложившуюся схему! Впрочем, чему удивляться! Достаточно посмотреть на себя. Как уходит, например, мысль от молитвы. Читаешь ее, как автомат. Словно экран закрывает смысл. Экран этот и составляют те «мегабайты» грехов, которые накоплены самим и которые достались «по наследству».
Подумалось и еще вот о чем. Духовный закон таков: часто под бесовский удар попадают близкие экстрасенсу люди, те, кто наименее защищен. В первую очередь – дети. Увы, именно это произошло и в семье женщины, в зеркале которой столь явно проявилась демоническая нечисть. Задумалась ли она, что это – не случайное совпадение? Слава Богу, по чьим-то молитвам защищены теперь крестом дети отставного полковника…
Перед зеркалом каждый стремится «выглядеть». Увидеть в нем то, что хочется видеть. Но в той самой квартире Господь показал не внешнее, а внутреннее. Всех тех бесов, что поселились в несчастном экстрасенсе.
Каждый экстрасенс – зеркало нашей революции. Оккультной революции, наступающей из диавольского Зазеркалья. Запечатать его может лишь Крест.
БЕЗ ПЯТИ МИНУТ ОН МАСТЕР…»
Билет в Париж стоил в то время 170 рублей: туда и обратно. А рубль оценивался в десять франков – по официальному курсу, конечно. Страна называлась «совок», деньги «деревяшками».
И вот мы с тобой – на время – отделились от масс трудящихся, от «этой страны» с ее проблемами дефицита. Мы ехали в Париж. И смотрели, как в Бресте колеса поезда меняют на западную колею. В моей душе одномоментно-сумбурно клокотали два состояния, которые можно передать так: «Сбылась мечта идиота» и «Это есть наш последний и решительный бой».
Бой, какой-то европейски-бархатный и хиппово-разноцветный, начинался во всем соцлагере. В наших паспортах еще стояли многочисленные транзитные визы: Польша, ГДР, ФРГ, Бельгия… А границы уже как-то стихийно стирались.
«Берлин – Вест»… «Берлин – ZOO». А нету, нету уже границы-то! Аккуратно одетые немцы не по-немецки бесхозяйственно и суетливо долбили и крошили стену… Совершалось что-то грандиозно важное, великое или роковое внутри моей души, в нашей с тобой судьбе, в судьбе Отечества и в мировой истории… Я чувствовала это, наблюдая из окна нашего уютного двухместного купе, как разбирали на сувениры символ окончательной и полной победы социализма…
Откуда в каждом русском человеке сидит какая-то генетическая память и знание Парижа? Я говорила со многими людьми, и все поражаются этому странному «дежавю»: отчетливому ощущению того, что это все уже было, происходило, повторялось. Париж знаком и понятен с первых шагов по загаженному собаками узкому тротуару. Французский язык – практически тоже.
Между московскими и парижскими улицами разница такая же, как между нормальным человеческим лицом и хитрой сморщенной мордашкой старенькой мартышки. Французская речь – кокетлива, куртуазна и кондитерски приторна – во! – даже по-русски все слова французскими оказались! О французской бережливости, жадности и мелочности ходят легенды и анекдоты по всему миру.
Андре, его жена Франсин и сын Рафаэль встретили нас радушно, гостеприимно и хлебосольно. Правда, это было чисто французское радушие, гостеприимство, хлебосольство… Немытые и голодные с поезда, мы должны были мимически общаться с их гостями до самого ужина: ведь время обеда только что закончилось, а не нарушать же из-за каких-то экзотических визитеров вековые традиции!