Пятый лишний

Кровь смешивалась с водой, текущей из-под крана умирающей струйкой, и окрашивала треснувшую белую раковину в поначалу багряный, а затем, когда воды становилось больше, в светло-красный цвет. Труба была засорена, и вскоре раковина, наполненная уже почти до краёв, превратилась в розовое озерцо. В Австралии есть розовое озеро Хиллиер. Воды его, в зависимости от погоды, завораживают своим цветом – от нежно-розового до насыщенного фуксии. Настоящее чудо природы.

Но она была не в Австралии. Она была в пропахшем плесенью и горелым тмином туалете с обшарпанными зелёными стенами и разбитым кафелем на полу. Зеркала над раковиной не висело, и это было к лучшему –

вряд ли ей понравилось бы то, что она увидела бы в отражении. Вода чуть выплеснулась на пол, и она закрыла кран. На вид руки вроде бы отмылись, но она знала, что на самом деле ей никогда не смыть эту кровь. Она прижала ладони ко дну раковины – снова выплеснулось немного воды, – упёрлась головой в стену и закрыла глаза. Прислушалась к своему дыханию, но ничего не услышала. Как обычно – беззвучна и невидима. До неё долетел приглушённый звук телевизора. Наверное, черноволосый включил. Внезапно звук стал громче, намного громче. Кого-то заинтересовало то, что показывали. Она знала, что. Чувствовала. И подтверждение не заставило себя ждать: «…тела невозможно опознать, и полиция заявляет…» Что заявляет полиция, она не узнала – в ушах зашумело, ноги задрожали, ей пришлось опуститься на грязный пол с лужицами воды. Осколки кафеля звякнули под её коленями. Говорят, розовый цвет озера Хиллиер природа составила благодаря одновременному обитанию в нём особой водоросли и определённых микроорганизмов, удивительно гармонично переплетающихся в солёной австралийской воде.

Цвет её личного озерца – тоже удивительное переплетение. Переплетение затхлой воды из-под крана и крови, смытой с её рук.

Крови этих людей.

Здание было заброшенным, как им и говорили. У входа стоял новенький фургон, наподобие тех, где делают флюорографию, и именно туда их пригласили.

Четверо совершенно разных людей зашли внутрь, и дверь фургончика захлопнулась. Каждый из них вздрогнул, но каждый решил сделать вид, что всё в порядке. К тому же, они здесь не просто так. И готовым надо быть ко всему.

В рамках разумного, конечно.

Они огляделись, насколько позволяло пространство. Небольшой столик, на нём новенький прямоугольный чемодан и какая-то колонка, рядом вешалка, перегородка, окошко, как в кассе какого-нибудь вокзала, только закрытое.

– Кхм, – громко кашлянул один из них, и створка окошка слегка приподнялась, но не настолько, чтобы они увидели менеджера.

– Добро пожаловать, – услышали они мужской голос из портативного динамика на столе. Он звучал слегка неестественно – возможно, был пропущен через программу изменения голоса. – Рады приветствовать вас на игре «Пятый лишний». Уверяем: то, что вы собрались здесь, великая удача и возможность сорвать неплохой куш. Он, кстати, находится в чемодане на столе. Можете проверить. Смелее, друзья!

Светловолосый мужчина хмыкнул, открыл чемодан и развернул его так, чтобы видели все остальные.

– Один миллион рублей наличными, друзья. Он может стать вашим.

– Неплохо, – сказал светловолосый и посмотрел на девушку, стоявшую в профиль напротив него.

Четвёртый размер, втиснутый в чёрный лифчик, – слегка просвечивающий сквозь светлую блузку без рукавов, но с дразнящим воротничком, застёгнутым слишком плотно. Настолько, что хотелось его расстегнуть. Возможно, на это и было рассчитано. Чёрные джинсы, обтягивающие вполне аппетитную крепкую задницу. Огненно-рыжие волосы, собранные в пышный пучок на макушке. Девушка повернула голову и встретилась с ним взглядом тёмно-карих глаз. Засекла оценивающий осмотр, слегка улыбнулась хищным ртом, обильно накрашенным красной помадой. Он бы с лёгкостью нашёл применение этому рту. Но, напомнил он себе, он здесь совершенно

не за этим.

– Разумеется, – продолжил голос, – вы получите его, только если выиграете. А для этого вам придётся стать одной командой: в Игре не будет победителей, победят либо все, либо никто.

– То есть если мы выиграем, каждый получит по двести пятьдесят тысяч? – недоверчиво спросил мужчина в немного старомодном коричневом вельветовом костюме, сидящем на нём, впрочем, довольно неплохо. Для него такие деньги были огромной суммой.

– Совершенно верно, – подтвердил голос менеджера. – Попрошу каждого подойти к окошку и назвать своё имя. Начнём как раз с вас.

– Э… Ну ладно, – мужчина в костюме посмотрел на остальных. – Ладно. – Он подошёл к окошку.

– Ваше имя?

– А… Альберт, – нервно ответил он.

– Прекрасно! Значит, вы у нас будете… – и в щель между створкой окошка и подоконником быстро высунулась и исчезла рука в перчатке, оставив после себя какой-то клочок. Словно кассир выдал билет на поезд, который увезёт их всех в неизвестном направлении. – В Игре, разумеется, будут игровые предметы, игровые задания, и – та-дам! – игровые имена. Очень легко. Вы у нас Эйнштейн. Пожалуйста, прилепите наклейку на пиджак, так, чтобы всем было её видно.

– О…

Новоиспечённый Эйнштейн отлепил стикер с написанными чёрным маркером крупными буквами от основы и сделал, что ему сказали.

– Следующий, пожалуйста!

Рыжеволосая шагнула было вперёд, но её опередили: шатенка с короткой стрижкой и в чёрной потрёпанной джинсовке уже встала у окошка, невольно вызвав неудовольствие рыжеволосой.

– Агата, – сказала она, и вскоре рука в перчатке выдала стикер и ей.

– Поздравляю, вы – Кристи! – заявил менеджер-организатор.

– Круто, – буркнула она и отошла.

– Известная писательница, как ни странно, страдала дисграфией, – прокомментировал Эйнштейн, но никакой особенной реакции со стороны игроков не встретил.

Рыжеволосая тут же подошла к окошку:

– Мария.

– О! Так-так… Что ж, прошу вас!

На наклейке было всего четыре буквы.

Кюри, подумал светловолосый. Женщина-радиация.

– Надо же, а мы ведь с вами дружили! – воскликнул Эйнштейн. – Забавно.

– Что? – не поняла она.

– Ну, не мы, конечно. А настоящие Эйнштейн и Кюри.

– Понятно.

Ни его слова, ни его знания не произвели на неё ни малейшего впечатления, как и он сам. А вот тот, в кроссовках, что пялился на неё, и пялился, кстати, до сих пор, был гораздо интереснее. Зелёные глаза, прекрасно оттенённые на фоне хлопкового тёмно-зелёного спортивного костюма, хоть и удобного, но почти не скрывающего отличные мускулы, светились самоуверенностью. Кюри нравилась самоуверенность. У неё она тоже была. А вот Кристи ей не очень нравилась. В немыслимой джинсовке, серой футболке и тёмно-серых джинсах, слишком сильно обтягивающих тонкие ноги и довольно плоский зад. Тощая, с тёмно-каштановым каре. Красивая, вообще-то, подумала Кюри, смотря на неё. Но какая-то забитая. С тоской в этих совершенно миндалевидных серых глазах. Раз уж они будут одной командой, им бы пригодился боец, а не побитая собака, пусть даже и красивая. Остаётся надеяться, что она умна.

Выглядит как сука, подумала Кристи, глядя на Кюри. Рыжая сука. Больше Кристи о ней не думала. Ей было на неё плевать.

Пока что.

– И последний игрок! – пригласил голос.

– Ага, – светловолосый подошёл к окошку. – В общем… Леонид.

Кюри улыбнулась. Это имя больше подошло бы старомодному коричневому пиджаку.

– Только не говорите, что я Брежнев, – с шутливой опаской добавил он.

Кюри прыснула: а он забавный.

– Ну что вы! – ответил голос. – Ни в коем случае. Никакой политики на нашей Игре.