Пятый угол
Шрифт:
Я медленно сползла по стене, подтянула ноги к груди и уткнулась в них лицом, дав наконец-то волю своим слезам. Они катились горохом, губы, искусанные до крови, горели, и казалось сил уже не было ни на что. Я собственными руками препарировала нашу любовь. В висках отчаянно пульсировало, и осознание, что он больше не вернется пришло почти сразу. Резко вскочив, словно подстреленный хищник, заметалась по квартире, не зная куда себя деть, будто бы искала пятый угол и не находила. В лабиринте чувств оказалось так легко потеряться, достаточно просто разжать пальцы.
— Дура, какая же ты дура, Катя, — закричала я, подхватывая с
Ваза, соприкоснувшись со стеной, разлетелась на сотни осколков, которые упали к моим ногам хрустальными каплями. А сверху катились слезы, приземляясь беззвучно на пол, сейчас я оплакивала свою любовь, свою жизнь, нашу общую боль.
Обнаженные серые ветки царапали подоконник за оконным стеклом, будто дикий зверь своими когтями скреб по бетонным стенам в надежде выбраться из заточения. Ветер завывал, отрывая чуть влажные листья от холодного асфальта и поднимая их ввысь. Погода навевала хандру и сплин, вот именно на нее я и списывала свою трехнедельную апатию, когда хочется лежать под одеялом с закрытыми глазами и не шевелиться. Потому что каждое движение причиняет боль, пронизывающую, острую, от которой невозможно убежать и скрыться.
Я вновь перевернулась на другой бок и уставилась в стену напротив, уже отчетливо понимая, что начинаю ненавидеть эту бетонную коробку, которую еще недавно называла «любимым домом». Вмиг все опостылело и стало чужим, наверное, в тот момент, когда Костя перешагнул порог и ушел.
Уже три недели без него, кажется, я разучилась дышать и мыслить, по большей части валялась в постели, переложив все рабочие вопросы на хрупкие плечи помощницы. Тоня поначалу пыталась вытянуть меня из этого кокона, но, промучившись неделю, плюнула и правильно сделала, легче мне не становилось, несмотря на уверения знатоков, что время лечит. В моем случае оно утягивает в торфяное болото.
Почти каждый день я по десять раз набирала его номер, но телефон Градова молчал. Как только светало за окном, пальцы снова суматошно жали кнопки, это превратилось уже в своего рода ритуал, но абонент так и не пожелал откликнуться на мой зов. Аппарат был отключен, а док…он, наверное, поставил жирный крест на мне. Не простил, не понял…
— Иди поешь, — раздался вкрадчивый голос Вадима, — ну сколько можно валяться в постели, бока не болят еще?
Я лишь тяжело вздохнула, кутаясь в одеяло. Сегодня в наряд заступил муж Ольги, с чего-то в последнюю неделю они взяли, что мне обязательно нужна нянька и теперь поочередно несли пост возле моей кровати, стараясь насильно покормить, заставить разговаривать, встать наконец-то. Но получалось у них не очень, хоть они и отчаянно старались, пытаясь воззвать к моей совести и дружеским чувствам.
Конечно, я была им благодарна, но сейчас мне это было не нужно. Это, как сытый голодного никогда не поймет. Боль внутри растекалась оловом, заполняя каждую клетку, она раздирала, обжигала. По ночам, когда оставалась одна, я, словно волк-одиночка, выла. Это даже не было плачем, потому как кажется слезы закончились, высохли, как высыхают мелкие речушки в жаркий сезон.
— Катя, — продолжил Вадим, пытаясь стащить с меня одеяло, — нельзя так убиваться.
— Позволь мне самой разобраться и понять, как надо себя вести в этой ситуации.
— Все можно исправить в жизни. Посмотри на меня, — повысил он голос.
Я нехотя повернулась и уставилась в его лицо. Он был серьезен, даже резок, взгляд задумчивый, но в то же время заметно было, как Вадим напряжен, видно ему эти дежурства надоели до икоты.
— Прости, что тебе приходится здесь торчать. Если ты уйдешь я не обижусь, даже обрадуюсь. Не трать свое время на глупую бабу.
— Эта «глупая баба», как ты выразилась, — ткнул он в меня пальцем, — просто запуталась. И я, между прочим, ее понимаю прекрасно. То, что произошло в твоей жизни собьет с тропы любого, тут мужик бы здоровый растерялся, а ты всего лишь хрупкая молодая девушка. Кать, — присел на край постели Вадим, — послушай. Вы оба мне дороги, каждый по-своему, мы вместе с Ольгой надеемся, что все вернется на круги своя в итоге. Градову тоже необходимо время, Кать, он живой человек, хоть и выглядит как гора, это не означает, что ему не может быть больно.
Я прикрыла лицо ладонями, чтобы скрыть навернувшиеся слезы, Вадим осторожно коснулся моих рук и убрал их, заставляя посмотреть на него.
— Поплачь, — приобнял он меня за плечи, — станет легче, но может хватит раскисать. Может стоит сделать первый шаг. Он любит тебя, хоть и слова твои задели его сильно, но разве любовь просто так можно выгнать из сердца?!
— Нет, Вадим, он меня никогда не простит.
— Не унывай, — подмигнул он мне лукаво, — ему просто нужно время, чтобы остыть. Мы еще погуляем на вашей свадьбе.
Я сильнее уткнулась в его плечо, уже не скрывая слез, как же мне хотелось бы, чтобы слова Вадима оказались пророческими. Пусть просто Градов будет рядом, пусть все вернется на свои места.
Мне кажется, именно сегодня я открыла для себя Вадима с новой стороны. И безумно была благодарна ему за поддержку, за понимания, чуткость. Его слова проникали в меня, как влага в иссушенную почву, даже ментально я ощутила, как тело наполняется тонусом, захотелось действительно встать и начать двигаться, стремиться, пытаться сделать что-то полезное.
За всеми разговорами мы даже не заметили, как вечер подкрался, набросив на нас октябрьский плед из кружащих листьев и мелкого дождика. Вадим, улыбнувшись, поднялся, потянулся и начал собираться домой.
— Спасибо, — протягивая ему руку, произнесла я, — хорошо, что вы есть у меня.
— Мы всегда будем у тебя, друзья же, — кивнул он и пошел к двери, я сползла с постели и направилась следом.
Только за Вадимом закрылась дверь, как стены снова начали давить, будто помещая меня в коробочку. А я вдруг отчетливо осознала, что мне просто позарез нужен свежий воздух. Быстро вытащила куртку из шкафа, отыскала ботинки, единственной загвоздкой стали ключи, пошарив по карманам и ящикам уже было расстроилась, что не удалось их обнаружить, но к счастью они оказались в сумке.
Выскочив под темный купол осени, втянула голову в плечи, укрываясь от дождя и побрела в холодный вечер.
Слова Вадима бились в голове, и с каждым шагом я слышала их более отчетливо, ноги сами меня несли вперед и, кажется, только когда очутилась под окнами квартиры Кости, смогла перевести дух.
Ночь опустилась на плечи грузом, я вдохнула глубже, пытаясь стряхнуть морок и страх, понимая, что не зря пришла сюда, что поговорить нам просто необходимо. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на горечь обид, что за свое счастье надо бороться.