Пятый урок грязного отчима
Шрифт:
Он говорит:
— Ну, тогда, принцесса, я думаю, нам лучше максимально использовать оставшееся время.
Он стоит в передней части кровати и поднимает рубашку, обнажая свою невероятную верхнюю часть тела и заставляя меня вздыхать. Когда он раздевается, его взгляд скользит вверх и вниз по моему телу, одетому в нижнее белье.
Я не знаю, почему я делаю то, что делаю, за исключением, наверное, того, что мне хочется убедиться, что он знает, что ему не придется полностью меня раздевать. Что я делаю, так это снимаю трусики. Я до сих пор ношу все остальное: от бюстгальтера до подвязки, бретелей, чулок и высоких каблуков. Мои
— Что ты думаешь, маленькая девочка? Сможем ли мы максимально использовать оставшееся время?
— Да, папочка, — выдыхаю я. — Да.
А потом его рот оказывается между моих ног. Его язык агрессивно скользит по мне, и я чувствую, как его палец скользит по расщелине моей задницы. Теперь для него нормально стимулировать мою задницу, и когда его палец достигает анальной пробки, он удивленно останавливается. Однако он не делает паузу надолго. Когда его язык скользит по моему клитору, он покачивает пробку, и я задыхаюсь, когда стимуляция моего маленького отверстия заставляет его язык чувствовать себя намного лучше. Я не очень понимаю, как это работает.
Могу вам сказать, что я отчетливо чувствую движение в своей крошечной сморщенной дырочке. Ощущения, которые исходят оттуда, прекрасны и очень приятны, и они также отличаются от приятных ощущений, исходящих из моей киски.
Это правда… Черт, я не могу этого объяснить. Но я могу вам сказать, что, чувствуя, как мое тело готовится к оргазму, мне отчаянно хочется умолять папу продолжать трясти анальной пробкой. Я отчаянно хочу, чтобы он продолжал двигаться, потому что мне нужна стимуляция, когда я кончаю. Я отчаянно этого хочу. Я просто не могу заставить свой голос работать. Я еще даже не кончаю, но чувствую себя полностью подавленной ощущениями, проносящимися по моему телу.
А затем папа поднимает язык немного выше и сосредотачивается на моем клиторе.
Я на грани, и я не думаю, что когда-либо в моей жизни был момент, когда я так отчаянно хотела кончить, так не могла просить об этом и была настолько переполнена удовольствием, что я уже чувствую!
Глава пятая
Дрейк.
Я проиграл эту битву. В моей жизни не так уж много случаев, когда я знаю, что то, чему я сопротивлялся или против чего боролся, было не просто проигрышной битвой, а уже проигранной битвой. Я вспоминаю, как в старшей школе я делал все, что мог, чтобы сопротивляться практически всем призывам стать стартовым питчером. В голове у меня возникло довольно сильное желание прослыть скорее интеллектуалом, чем спортсменом. Но я был чертовски хорош в бейсболе. Мне это тоже понравилось. Чего я не хотел, так это того, чтобы обо мне думали только как о бейсболисте, если в этом есть какой-то смысл.
Затем, во время одной тренировки, когда я намеревался подавать плохо, чтобы парень, который был хорошим питчером, но не так хорош, как я, оказался в стартовом составе, я понял, что не способен намеренно испортить свою подачу.
В этот момент я понял, что битва проиграна. Я стал стартовым питчером. И знаете, меня никто не считал просто спортсменом.
Что ж, чувствуя, как ее тело готовится к оргазму, я понимаю, что проиграл битву с Одри. Пока мой язык работает
Но где-то в процессе, когда я спускаюсь к ней и чувствую, как шелковистость чулок на ее бедрах трутся о мою шею и щеки, я понимаю, что ее задница находится не там, куда направлен мой член. Я понимаю, что проиграл битву. Одри победила. Она получит от меня именно то, что хочет, и все, на что я могу надеяться, это то, что это будет как в бейсболе, где последствия не будут негативными. Я должен сказать, даже если это делает меня каким-то кретином, когда я покачиваю анальную пробку внутри нее, возникает огромное ощущение силы, и она полностью ошеломлена стимуляцией.
Я читал о девушках, которые действительно любят анальный секс и игры с задницей. В моей жизни были девушки, которые сходили с ума подо мной или надо мной, когда я сунул им палец в задницу во время секса. У меня были девушки, которые сразу же отстранялись и требовали, чтобы я это вынул. У меня были девушки, которые с удовольствием занимались со мной анальным сексом, неохотно давали мне анальный секс и категорически отказывались заниматься со мной анальным сексом. Среди тех, кто с радостью подарил его, никто, похоже, не получил от него такого же удовольствия, как Одри. Как будто у нее совершенно разные физические реакции на задницу.
Я имею в виду, что с физиологической точки зрения я знаю, что в заднем проходе очень много нервных окончаний. Я это понимаю. Я понимаю, что стимуляция может быть приятной.
Но на игру с задницей она реагирует так, как будто ее клитор стимулируют! И теперь, когда она занимается игрой с задницей и одновременно стимулируется ее клитор, его отзывчивость почти чудесна.
А потом она кончает.
Глава шестая
Одри.
Мой оргазм кажется гораздо более сильным, чем обычно бывает во время кульминации. Меня это не особо удивляет, потому что иногда мне кажется, что каждый оргазм, который доставляет мне папа, сильнее предыдущего. Но что меня удивляет, так это то, сколько эмоций вовлечено в этот оргазм. Я не хочу выпалить: Папа! Я тебя люблю! Я хочу сказать: Папа! Я кончаю!
Оргазм настолько силен, что, хотя мне кажется, что весь мой мир внезапно оказался под угрозой из-за моего внезапного признания в любви, удовольствие, пробегающее по моему телу, затрудняет реакцию на мою ошибку, когда я выкрикнула это.
Мой разум, может быть, и мечется, но тело удерживает меня на месте. И потом папин рот не на моей киске. Папин рот на моем. Его губы прижимаются к моим, и я автоматически раздвигаю губы, чтобы его язык мог проскользнуть мимо них и бороться с моим языком. Я даже не думаю.
Мои руки скользят под его руки и вокруг него, так что одна рука держит его за плечо, а другая лежит на затылке, пока мы целуемся. Внезапно я чувствую его член. Я сразу понимаю, что сейчас произойдет. Я не замераю, но мой разум замерает!