Пыль моря

Волошин Константин

Иероним увернулся и треснул того по зубам. Губы окрасились кровью и штурман, страшно ругаясь, стал успокаиваться. Его глаза сверкали злобой, он тяжело дышал, отплёвываясь себе под ноги.

– Да чего вы так быстро задираетесь? – пытался утихомирить своих питухов Мишка.

– А того, что я чую твою подлую душонку! – крикнул Якоб, с трудом сдерживаясь. Он был явно слабей капитана, и тем более Мишки, и это ещё больше его злило.

– Получил малость? – спросил капитан, – Потише будь,

а то ещё отхватишь от меня. Ишь, благородный нашёлся!

– Друзья, давайте лучше выпьем, – предложил Минсдорп и разлил по кружкам тёмное пиво с обильной пеной.

– Это куда лучше, право же, – с готовностью отозвался Мишка и обвёл присутствующих взглядом улыбающихся глаз.

Глухо стукнулись кружки. Смачно утирались рты обшлагами кафтанов. Трубочный дым заволок тесное помещение. Сальная свеча чадила, и волны копоти плавали в тяжёлом воздухе.

«Чем всё это может кончиться?» – сам себе задавал вопрос Мишка, стоя в ночной темноте под слабое завывание ветра в снастях.

Он подошёл к штурвалу, где светился фонарь и матрос поскрипывал огромным колесом, сверяясь с картушкой компаса. Стрелка плясала на синем цвете, хотя разглядеть цвет было не так уж легко.

Мишка любил рассматривать системы корабля и признавал, что на европейских судах, не в пример китайским джонкам, легче плавать и определяться в море.

– Что, капитан, не спите? – спросил Мишку рулевой, отрываясь от картушки.

– С чего это ты решил, что я капитан?

– В Батавии же стояли. А там и вас встречал. Джонку вашу видел. Чего проще узнать.

– Молодец, матрос. Хорошо смотришь.

– Чего там.

Помолчали немного, всматриваясь в смутные очертания волн за бортом. Паруса слегка гудели от напряжения и мачты стонали в тисках вант.

– А тебя как звать хоть, матрос? – спросил Мишка, прерывая молчание.

– Меня-то? – переспросил матрос, — Юстусом кличут. Я из Брабанта, но давно уже плаваю и на родину так и не собрался.

– И семьи нет?

– Не обзавёлся. Да и куда семью девать. Только и знаешь, что по океану мотает тебя. Где уж там?

– Без семьи плохо, Юстус. Надо обзаводиться.

– Сам уж подумываю. Хватит бобылём мотаться. А вы и вправду русский?

– Да, а что?

– Да так. Знакомец мой старый как-то плавал в ваш порт на севере, что в реке большой стоит, не упомню, как прозывается. Немного рассказывал о вашей стране.

– И что ж рассказывал? – с интересом спросил Мишка.

– Да всякое. Людей хвалил за смелость и простоту. Но дикие, говорил. Всего много, а жизнь тяжёлая. Знать ваша сильно обирает простолюдинов.

– Это может быть. Воеводы у нас своего не упустят. Да ведь и всюду так же. Тоже насмотрелся.

– И то верно. Кто нашего брата не обирает. От всех достаётся.

– Слушай, а что это ваш штурман, как он?

Матрос хмыкнул неопределённо, переложил штурвал на несколько румбов, ругнулся беззлобно. Ответил неохотно:

– Да что о нём сказать? Беснуется, матросы от него здорово получают, каждого в чём-то подозревает.

– И ко мне привязался чего-то.

– Это у него бывает.

– А капитан как же? Вроде терпит излишне.

– А что ему остаётся? У этого ван Кифта рука в Амстердаме имеется. Вот он и позволяет себе вольности.

– Не испортил бы он мне поездку, – протянул Мишка, посасывая в задумчивости трубку.

– Ему это ничего не стоит. Видно он удовольствие получает от всех таких пакостей. Когда-нибудь его матросы сбросят в море.

– Юстус, ты у штурвала? – донёсся голос штурмана, и матрос сразу вжал голову в плечи. – Какого дьявола болтаешь и с кем? Зубов много в пасти?

Ван Кифт шатающейся походкой бывалого моряка подошёл и сердито попыхал трубкой, освещая своё лицо с окладистой бородой.

– Это опять ты тут? – спросил Мишку. – Высматриваешь всё. Пошёл вон! А тебя, мозгляк, ещё раз увижу болтающим на штурвале, на корм червям выброшу!

– Да что вы, господин штурман, – стал защищать матроса Мишка, – Он тут вовсе не виноват. Это я подошёл подышать воздухом.

– Заткнись, пока цел! Я не потерплю на судне смутьянов! А ты поплатишься первым!

– Да за что же? Я просто пассажир и больше ничего. Я сполна заплатил за проезд.

– Поговори мне! Освободи палубу!

Мишка в недоумении ушёл в каюту, где его поджидала недовольная Риа. Он не стал вдаваться в подробности неприятного разговора, да и чувствовал раздражение Риа. Молча разделся и долго не мог заснуть от ворочавшихся в голове неясных мыслей.

Мишка перестал посещать капитанскую каюту и больше времени стал проводить в компании Риа. К ним частенько присоединялся Минсдорп, который поглядывал на Риа с нескрываемым интересом.

– Слушайте, господин Минсдорп, – спрашивал Мишка, – Вы не можете мне в нескольких словах объяснить неприязнь ко мне штурмана?

– Его трудно понять. Я не берусь судить его. Он мне непонятен. Скорей всего простая дурь находит на него. Капитан не дождётся конца рейса.

– Я так хотел посетить Голландию, а теперь это желание у меня стало пропадать. Тревожит оно меня.

– С чего ты взял? – стала успокаивать Риа. – Скоро будем дома, ты увидишь, как у нас хорошо.

– Да найду ли я кого-нибудь из своих? Может, уже никого и нет. Царь ведь не может столько времени быть вдали от престола.

– Обязательно найдёшь, – успокаивала Риа и поглаживая его руку.