Пыль на трассе
Шрифт:
— Знаю. Мэри сильно переживает, да?
— Особенно последние двенадцать дней. Из-за Харлоу. В Австрии, Алексис, мы разбили ей сердце — нет, это несправедливо, не мы, а я. Если бы я знал, как сильно она в него… впрочем, у меня не было выбора.
— Возьмешь ее сегодня на прием?
— Да. Я настоял. Она, словно улитка, забилась в раковину, и надо ее оттуда вытащить — так я сам себе говорю, но, может, меня просто мучают угрызения совести? Не знаю. Возможно, я совершаю очередную ошибку.
— По-моему, на нашем бравом Харлоу слишком много грехов. И это его последний шанс, так, Джеймс? Еще раз лихая езда, еще одно фиаско, еще один выпивон — и ты ставишь точку. Так?
— Именно так. — Макалпин кивнул в сторону вращающихся входных дверей. — Как думаешь, скажем ему сейчас?
В воротца из мраморного стекла входил Харлоу. На нем был его как всегда безупречно чистый белый гоночный комбинезон. Молодая и довольно симпатичная девушка улыбнулась ему, когда он проходил мимо. Харлоу взглянул на нее, словно на пустое место, и улыбка ее застыла. Он шел через огромный вестибюль, и все разговоры как по команде стихли — люди поклоняются богам, когда те ступают по земле. Харлоу смотрел прямо перед собой, казалось, никого вокруг не замечая, и все же эти замечательные глаза не упускали ничего, потому что, идя словно вслепую, он направился точно туда, где сидели Макалпин и Даннет. Макалпин обронил:
— Ни виски, ни ментола, это точно. Иначе он бежал бы от меня, как от чумы.
Харлоу остановился перед ними. Безо всякой иронии или насмешки он спросил:
— Наслаждаетесь тихим вечером, джентльмены?
— Можно и так сказать, — ответил Макалпин. — Насладимся еще больше, если расскажешь, как бегает новая «коронадо».
— Обкатывается. Джейкобсон для разнообразия согласился со мной, что нужно чуть подрегулировать коробку передач и заднюю подвеску, больше ничего не требуется. К воскресенью будет в полном порядке.
— То есть серьезных жалоб нет?
— Нет, машина — просто чудо. Таких «коронадо» еще не было. И бегает быстро.
— Как быстро?
— Еще не выяснил. Во всяком случае, я сейчас два раза подряд повторил рекордное время на круге.
— Понятно. — Макалпин взглянул на часы. — Тебе лучше поторопиться. Через полчаса уезжаем на прием.
— Я устал. Приму душ, пару часиков посплю, потом спущусь поужинаю. Я приехал сюда, чтобы выиграть «Гран-при», а не вращаться в светском обществе.
— Ты категорически отказываешься?
— Я и в прошлый раз не ходил. Создаю прецедент.
— Но этот прием обязателен для всех.
— Насколько я понимаю, обязательный и принудительный — не одно и то же.
— Там будут три или четыре важные персоны — специально, чтобы повидаться с тобой.
— Знаю.
Макалпин чуть помедлил, потом сказал:
— Откуда ты можешь знать? Об этом знают только Алексис и я.
— Мне сказала Мэри. — Харлоу повернулся и ушел.
— Ну и ну. — Даннет поджал губы. — Такая самоуверенность, куда там. Мимоходом бросает, что только что повторил мировой рекорд, даже особенно не выкладываясь. Главное, я ему верю. Ведь он из-за этого к нам и подошел, а?
— Сказать, что все равно остается лучшим гонщиком? Отчасти. И еще чтобы я катился со своим приемом. И что он разговаривает с Мэри, нравится мне это или нет. И на закуску — что у нее нет от него секретов. Где она, эта моя дочь, черт возьми?
— Интересно будет посмотреть.
— В смысле?
— Хватит ли у тебя духу разбить ей сердце второй раз подряд.
Макалпин вздохнул, еще глубже забрался в кресло.
— Пожалуй, ты прав, Алексис, пожалуй, ты прав. Но все равно я хочу эту молодую парочку столкнуть лбами.
Приняв душ, Харлоу в белом халате вышел из ванной и открыл дверцу платяного шкафа. Достал выглаженный костюм и пошарил на полке. Но не нашел того, что искал, и брови его удивленно поднялись. Заглянул в шкаф для посуды — результат тот же. Остановившись посреди комнаты, он задумался, потом широко улыбнулся.
— Так, так, — произнес он негромко. — Опять за свое. Ловкие ребята.
Но улыбка не исчезла с его лица, и было ясно, что Харлоу не особенно расстроился. Он поднял матрас, сунул под него руку и извлек на свет плоскую флягу с виски, наполовину полную, осмотрел ее и положил на место. Потом пошел в ванную, снял крышку унитазного бачка и вытащил изнутри бутылку эля, проверил уровень — она была полна на три четверти, — поставил ее назад, следя за тем, чтобы она не опрокинулась, и закрыл бачок крышкой, положив ее чуть наискось. В спальне он надел светло-серый костюм и уже поправлял галстук, когда снизу донесся звук мощного двигателя. Он выключил свет, отдернул занавески и осторожно выглянул в окно.
К входу в отель подкатил большой автобус, вокруг него толпились гонщики, менеджеры, старшие механики и журналисты, приглашенные на официальный прием. Харлоу проверил, здесь ли те, чье отсутствие в гостинице этим вечером было для него крайне желательным. Все они — Даннет, Траккья, Нойбауэр, Джейкобсон и Макалпин, последнего держала под руку бледная и сильно огорченная Мэри, — были здесь, садились в автобус. Двери закрылись, и автобус укатил в ночь.
Через пять минут Харлоу ленивой походкой спустился в вестибюль. За стойкой сидела хорошенькая девушка, которую он обделил вниманием раньше. Сейчас он широко ей улыбнулся — его коллеги просто не поверили бы своим глазам, — и она, быстро придя в себя после шока от неудачного общения с Харлоу, расплылась в улыбке и даже покраснела от приятного смущения. Для непосвященных Харлоу все еще оставался лучшим автогонщиком мира.
— Добрый вечер, — поздоровался Харлоу.
— Добрый вечер, мистер Харлоу. — Улыбка чуть поблекла. — Боюсь, ваш автобус уже ушел.
— У меня своя машина.
Улыбка снова засияла на лице девушки.
— Ну конечно, мистер Харлоу. Какая я глупая. Ваша красная «феррари». Вам что-нибудь…
— Да, будьте любезны. У меня здесь четыре фамилии: Макалпин, Нойбауэр, Траккья и Джейкобсон. Я хотел бы знать, в каких номерах они живут.
— Разумеется, мистер Харлоу. Но, боюсь, все эти джентльмены уехали.
— Знаю. Я ждал, когда они уедут.
— Я вас не понимаю, сэр.
— Я хочу кое-что сунуть им под дверь. Это такая традиция, перед началом гонок.
— Вы, автогонщики, любители подшучивать друг над другом. — До этого вечера она наверняка не встречала ни одного автогонщика, но тем не менее посмотрела на Харлоу с понимающим лукавством. — Вот нужные вам номера: 202, 208, 204 и 206.
— В том порядке, в каком я назвал фамилии?
— Да, сэр.
— Спасибо. — Харлоу приложил палец к губам. — Никому ни слова.