Пыль Снов
Шрифт:
— Не думаю. Нам свойственно везде наживать врагов.
— Это был задний двор Странника, — подчеркнул Брюс. — Естественно, нарушители покоя ему не нравятся. Более того, он презирает тех, с кем приходится делить место. Вроде меня, Адъюнкт.
Она искоса поглядела на него: — Вы были мертвы, однажды. Я правильно понимаю? Вас воскресили.
Он кивнул. — В таких делах у нас очень мало выбора. Если бы я задумывался о происходящем, впал бы в уныние. Трудно принять идею, что тобой так легко манипулируют. Предпочитаю думать, что моя душа принадлежит
Она отвела взгляд, положила ладони на стол — странный жест — и вроде бы принялась внимательно их изучать. — Скрипач говорил о … сопернике Странника. Владыке Колоды Драконов. — Она чуть помедлила. — Это мой брат, Ганоэс Паран.
— О. Понимаю…
Она потрясла головой, не отрывая глаз от собственных рук. — Сомневаюсь. Мы можем быть родней по крови, но, насколько я знаю, мы не союзники. Не… близки. Между нами многое стоит. Ошибки, которых не исправить ни делом, ни словом.
— Иногда, — рискнул дать совет Брюс, — когда между людьми нет ничего общего, кроме сожалений, сожаления могут стать точкой нового начала. Примирение не требует, чтобы один сдался другому. Простое признание ошибок — с обеих сторон — способно затянуть разрыв.
Женщина криво улыбнулась: — Брюс Беддикт, ваши слова мудры, но они предполагают общение между сторонами. Увы, но здесь иной случай.
— Возможно, вам следовало сегодняшней ночью добиваться внимания Владыки. Хотя если я правильно разгадал Скрипача, контакта не ожидалось. Солдат блефовал. Скажите, если можете: ваш брат знает о вашем… трудном положении?
Ее взгляд стал резким, оценивающим. — Не помню, чтобы рассказывала о нашем положении.
Брюс промолчал. Он гадал, какую же тайную паутину только что затронул.
Она встала, чуть нахмурилась, заметив Лостару — как будто удивившись, что та еще здесь — и сказала: — Сообщите Королю, что мы намерены выйти очень скоро. Назначена встреча с союзниками на границе Пустошей. Оттуда пойдем на восток. — Она помолчала. — Разумеется, нужно вначале убедиться, что мы пополнили необходимые припасы. Мы готовы платить серебром и золотом.
— А мы готовы вас отговаривать. Пустоши очень уместно названы. Что до земель восточнее, то слухи оттуда доходят самые дурные.
— Мы не ждем ободряющих слухов, — отрезала Адъюнкт.
Брюс поклонился. — Позвольте оставить вас, Адъюнкт.
— Желаете, чтобы вас сопроводили?
Он покачал головой: — Нет необходимости. Но благодарю за предложение.
Крыша подойдет, хотя… Он желал бы оказаться на башне, высокой до неприличия. Или на шпиле некоей шатающейся, готовой обрушиться в бурное море твердыни. А может, и на крутом утесе дикой горы, скользкой ото льда и швыряющей вниз лавины. В монастыре на круглой месе с единственным доступом в виде веревки и подъемной корзины. Но и крыша сойдет.
Быстрый Бен взирал на зеленоватое пятно в южном небе, на эту группу небесных всадников. Ни один не везет добрых вестей, это уж точно. «Маг Тьмы. Ублюдок! Скрип,
Маг Тьмы.
Был некогда трон… нет, не надо».
Скрипач уже успел нализаться с Геслером и Буяном; сейчас они поют старые песни напанских пиратов, все на редкость неприличные. Бутыл, заработавший три перелома ребер, пошел искать целителя, готового за особую плату поработать ночью. Синн и Гриб сбежали словно парочка крыс, которым оттяпали хвосты самым большим в мире топором. А Еж… Еж как раз подкрадывается к нему сзади, словно заправский ассасин.
— Пошел вон.
— Ни шанса, Быстрый. Надо потолковать.
— Не надо.
— Он сказал, что я Каменщик Смерти.
— Так построй склеп и спрячься внутри, Ежик. Буду рад запечатать его снаружи всеми известными чарами.
— Суть в том, Быстрый, что он может быть прав.
Сузив глаза, Быстрый Бен уставился на сапера: — Худ последнее время был очень занят.
— Ты знаешь больше меня. Отрицать не стану.
— Но к нам это не имеет отношения.
— Уверен?
Быстрый Бен кивнул.
— Тогда почему я Каменщик Смерти?
Крик отразился эхом от ближайших крыш; колдун вздрогнул. — Потому что ты нужен, — сказал он чуть погодя.
— Зачем?
— Ты нужен, — зарычал Бен, — чтобы замостить нам дорогу!
Еж выпучил глаза: — Боги подлые! Куда нас понесет?
— Вопрос в том, донесет ли нас туда. Слушай, Ежик — она не такая, как тебе кажется. Мы все о ней неправильно думаем. Не могу объяснить… не могу ближе подобраться. Не пытайся предвидеть. Или думать задним числом. Она ошеломит тебя на каждом повороте. Просто вспоминай гадание…
— Его делал Скрип…
— Думаешь? Ты мертвецки неправ. Он знает, потому что она ему сказала. Ему — и никому другому. Ну же, попробуй выудить из Скрипача подробности. Не получится. Истина ему словно язык отрезала.
— Так что делает тебя Магом Тьмы? Что ты затаил? Секрет прокисания мочи?
Колдун отвернулся, поглядел на город — и застыл: — Дерьмо! Это что такое?
Магия вырвалась с узкой улочки, ударив Брюса Беддикта в левый бок. Он упал от толчка; серые щупальца извивались над телом, словно змеи. За один вздох магия опутала его, связала руки. Петли начали сжиматься.
Лежавший на спине Брюс смотрел в ночное небо — уже начинавшее светлеть — и слышал шаги. Вскоре Странник показался на глаза. Единственный глаз бога сиял звездой, пронизывающей сумрачные туманы.
— Я тебя предупреждал, Брюс Беддикт. В этот раз ошибки не будет. Да, именно я понудил тебя сделать глоток отравленного вина. Канцлер такого не ожидал, но простим ему заблуждения. Но разве мог я предвидеть, что ты найдешь себе хранителя среди миньонов Маэла? — Он помолчал. — Неважно. Я покончил с тонкостями. Так гораздо легче. Я смогу глядеть тебе в глаза, видеть, как ты умираешь — что может быть приятнее?