Пылай, огонь (Сборник)
Шрифт:
— Итак? — осведомился Вулкан.
— Этот стол в порядке. Но я покажу вам принцип. Он так древен, так стар и примитивен, что уже забыт в современном... — Чевиот запнулся и замолчал.
— Да?
— Правая нога крупье контролирует четыре (да, четыре) очень маленькие кнопочки, скрытые под ковром. От них идут и проходят через ножки стола очень тонкие провода. Легкое нажатие приводит в действие три сжатые пружинки, которыми управляет сжатый воздух. В ваше... в наше время этот принцип уже был хорошо известен. Но ни одна из пружинок не может развернуться на всю длину. В таком случае раздался бы мощный взрыв.
Чевиот сделал паузу.
Но когда он заговорил, его взгляд внезапно остановился на тонкой струйке дыма от сигары, лежавшей на дальнем конце стола.
— Нет, нет, никогда! — выдохнул он, словно борясь со своими собственными чувствами. — Лишь очень легкое прикосновение, запасов воздуха должно хватить на всю ночь!
— И чем же все это кончается, хотел бы я осведомиться?
— Смотрите!
Чевиот легонько подтолкнул посеребренный обод колеса рулетки, и красно-черная раскраска ее замелькала перед глазами. Затем он бросил на нее шарик.
Подпрыгнув, тот, как всегда, с пощелкиванием полетел по колесу, то и дело ударяясь о его внешний обод из слоновой кости. Постепенно пощелкивание шарика становилось все тише, и было слышно только прерывистое дыхание Вулкана.
— Повторяю, — чем же все это кончается? — требовательно спросил Вулкан.
— Смотрите!
— Я ничего не вижу!
— Когда шарик замедляет свой бег, становится ясно, что через один или два оборота он остановится где-то около нуля или двойного нуля, расположенных друг против друга. Прикосновение пятки или носка крупье может одновременно контролировать три спрятанные пружинки. И не важно, в каком месте находится шарик, потому что колесо разделено на четыре части. Прикосновение заставляет чуть приподняться три из них: чуть-чуть, практически незаметно для глаза. И когда это колесо едва наклоняется в сторону...
Чевиот наклонился к нему.
— Господи Боже, оно в самом деле наклоняется!
Пальцы Чевиота лишь чуть скользнули по краю, но тайный механизм действовал куда более эффективно. Легкое изменение положения колеса, замедлявшего свой бег, невозможно было определить невооруженным глазом. Но шарик, поколебавшись на месте, с щелканьем свалился в ячейку с двойным нулем.
Чисто выбритые скулы Вулкана не были прикрыты бакенбардами, и видно было, как по ним поползли струйки пота.
— Я крутанул его лишь раз, — сказал Чевиот. — Сколько недель или месяцев практикуются ваши крупье?
— Я...
— Все кончено, — сказал Чевиот, глядя прямо в глаза человеку, стоящему по другую сторону стола. — Не кажется ли вам, что ваша ставка бита, Вулкан?
15
Обряды Венеры
Как бы он хотел тяжелым спокойным безмятежным взглядом уставиться Вулкану в лицо! Но он не мог.
— Так не думаете ли вы, что ваша ставка бита? — повторил он. — И если вы хотите, чтобы я объяснил вам...
— Дорогой сэр, вам никому ничего не придется объяснять, потому что вы никогда не выйдете из этой комнаты.
— Нет? Я выйду отсюда, — сказал Чевиот, — в любое время, как только пожелаю.
— Ложь! Вы снова лжете?
Чевиот подошел к одному из окон и слегка отодвинул в сторону портьеру оранжевого бархата.
— Я совершенно честно сказал вам, — начал Чевиот, — что у ваших задних дверей нет констеблей. Но за этим окном, на скате крыши находятся шесть констеблей и два офицера. Мне стоит только приподнять створку окна и подать сигнал или, в крайнем случае, разбить стекло. Они перемахнут подоконник и ворвутся сюда, прежде чем вы успеете сделать хоть шаг к двери. — Он еще больше отдернул занавес. — Вы сомневаетесь в этом, Вулкан?
— Опустите занавес! Закройте окно!
Чевиот подчинился. Два человека застыли по обе стороны стола, наблюдая за каждым движением друг друга. Вулкан первым проявил готовность к переговорам.
— Каковы ваши условия, мистер Чевиот?
— Вы их слышали. Брошь с алмазами и рубинами, а также ваша бухгалтерская книга, где против описания каждого предмета стоит имя клиента. За это мы оставим вас в покое.
— Мда... — пробормотал своим низким голосом Вулкан. — Должен признаться, я законопослушный гражданин. И кроме того, ключ все равно у вас.
— Ключ?
— На колечке с ключами, которое вы так ловко стащили у меня, короткий подходит ко всем ящикам моего письменного стола. Слева находится моя коллекция драгоценностей, к сожалению, они валяются там как попало.
В двух верхних ящиках справа вся моя бухгалтерия. Вот и все.
От сигары Вулкана, лежавшей на самом краю стола, уже пошел резкий запах тлеющего дерева. Словно подчеркивая свою полную независимость, он сдвинулся с места и пошел вдоль стола. К дверям? Да. Но он даже не смотрел в сторону дверей. Миновав большой шкаф китайского лака, он повернулся лицом к Чевиоту.
Тот, сделав движение вправо, обогнул игорный стол с другого конца и остановился около письменного. Краем глаза он поглядывал из-за плеча, не выпуская Вулкана из виду. Вулкан стоял, опираясь на середину стола, поставив бокал и положив сигару на тот его конец, который теперь стал дальним для Чевиота, он равнодушно изучал колесо рулетки.
Вынужденный отвести глаза, Чевиот вставил маленький ключ в замочную скважину верхнего ящика справа. Ключ легко повернулся, и он выдвинул ящик.
По крайней мере, в этом Вулкан ему не соврал. Внутри лежали четыре гроссбуха. Огромные, в переплетах из толстого картона, на верхних крышках которых были белые наклейки с аккуратно выведенными датами: 1823—1824 годы.
Гроссбухи были столь велики, что ему придется вытаскивать их один за другим, класть на стол и рассматривать, прежде чем он найдет то, что ему нужно. Ему придется...
«Не позволяйте ему заходить к вам со спины! Не позволяйте ему...»
Подошвой Чевиот отодвинул в сторону кресло, чтобы на всякий случай обеспечить себе полную свободу действий. По возможности незаметно вытащил часы, полированная серебряная крышка которых должна была сыграть для него роль зеркала, и аккуратно повесил их на задней стенке ящика.