Пылающая-весна-45-го

Поселягин Владимир Геннадьевич

– Что-то случилось?
– встретил я вопросом офицеров.

Впрочем, крутить те меня не стали, просто контролировали, пока бойцы с одним офицером блокировали здание, и проводили проверку не только чердака, но и всех квартир. Тут жилой дом был. Также сюда подкидывали свежих сил, блокировать квартал для плотных поисков.

– И сейчас скажешь, что ты не причём?
– злым тоном спросил капитан, подходя ко мне, держа в руках винтовку с оптикой. Нашли на чердаке.

– А что, кого-то убили? Ай-яй-яй. Только я не виноват, у меня алиби.

– Сам видел, как ты нагло лыбился в этот момент. Явно всё подстроено было. Как ты там в камере сказал? Я офицер, руки не пачкаю, для этого бойцы есть? Ничего, поймаем мы стрелка.

– Удачи.

Вот так меня взяли под

локти и повели обратно в здание. Причём, особо не ломали, даже вежливы были. Причина банальна. Им Берия приказал. К тому майору-следователю сегодня утром в кабинет зашёл сам Берия, его личный помощник открыл дверь, пропуская наркома, и Берия, спросил, какого чёрта в камере держат Героя Советского Союза? Мол, ему сам звонил, ткнув пальцем в потолок, Герои бандитами не могут быть, если они не поддельные. Приказал меня выпустить, тем более как раз доложили о захвате копии, и убыл. А то что настоящий нарком у себя в кабинете был, а его помощник в приёмной, никто не узнал. Вышли иллюзий из туалета и ушли потом обратно. А с Берией я не раз лично встречался в прошлых жизнях, уж скопировать его мимику и речь вполне могу. Довольно качественно. В кабинете того майора как раз и этот капитан находился, и всё слышал, поэтому пока не знал, как на меня реагировать. А то, что вскоре о поддельном наркоме станет известно, я тоже вполне предполагал. Если Берия до этого и не подозревал, что я тут в камере сижу, то заинтересуется кто стрелял, в кого, и потянув за ниточку, думаю будет удивлён, что его копия посещала кабинет того майора. Как видите, я это вполне просчитал. Впрочем, это не значит, что всё это действительно так будет идти, наркому могут и не напомнить, что это его приказ выпустить меня, будучи уверенным, что это был он, и тот итак в курсе дела. Вот на эту версию событий я ставлю больше. Хотя в принципе и не против если по первой пойдёт, когда о двойнике наркома узнают. А я причём? Я в камере сидел. Честно скажу, ситуация меня уже начала забавлять. Вообще от верхов стоит держаться подальше, но хочу оставить о себе нужное впечатление, чтобы сто раз подумали, прежде чем снова ко мне с наручниками в руках подходить. В том смысле, что сила за моей спиной есть и им плевать на местную власть и её службы.

Меня завели в соседний кабинет, от майора-следователя. А ведь говорил свою фамилию, но я такую информацию не запоминаю, так что по званию к нему обращаюсь. Сам кабинет скорее всего заляпан мозгами копии, пока отмоют… Вот и решили в свободном пообщаться, как раз в соседнем. Майора не было, работал со мной капитан и ещё один следователь, тоже капитан, но его я впервые вижу. Опрашивали, но ничего предъявить мне не могли, кроме того, что стоял у того самого дома, откуда и произошёл выстрел. В общем, просили, достаточно вежливо, выдать стрелка, заявляя, что он мой сообщник. Именно мой, так как был убит мой брат-близнец. Капитан попросил выйти коллегу, и откинувшись на спинку стула, устало протерев лицо обеими ладонями, сказал:

– Я не стал говорить ранее, информация перепроверяется, но ты был прав. Твоего брата забрали из роддома, и сделали запись, что ребёнок был один. Ты знал?

– Догадался.

– Ну-ну. Его зовут Максим Шатков. Матерью его стала старшая медсестра из роддома, она действительно не могла иметь детей. Стала матерью-одиночкой. Почти сразу после кражи ребёнка переехала в Горький, устроилась в городскую больницу, в родильное отделение, там и воспитывала сына одна. Умерла в сороковом, воспаление лёгких на фоне обострения долгой простуды. Твой брат после этого и пошёл по наклонной. А тут война, банды. В поле зрения милиции не попадал, везучий, да и не дурак, очень умный и хитрый. Не сидел. Отличался жестокостью и мстительным характером. Ничего не напоминает?

– А я здесь причём? Хотите вызвать родственные чувства? Так нет их, плевать кто тот человек, вместо которого вы меня задержали. А вот носить форму и рядится под меня, ему не стоило.

– Это было два раза. Две аферы провернул, одна удачная, другая нет, - с задумчивым видом пробормотал капитан.
– Так вот значит за что? Честь мундира?

В это время дверь кабинета

открылась, и зашёл нарком, дверь ему открыл его помощник, адъютант по сути. Вот только это не иллюзии, я их пока не использовал. На ноги вскочили мы оба, на рефлексе. Держа прямую спину, я ел глазами Берию. Тот покосился на меня с интересом, и спросил у капитана:

– Есть на него что?

– Только подозрение в соучастии убийства подследственного. Алиби железное, сам наблюдал как тот на площади стоял и лыбился, показывая руки, что оружия в них нет.

– Наглый? Люблю таких. Раз ничего нет, значит, отпускай.

На него удивлённо посмотрел не только капитан, хотя последний вскоре сделал каменную физию, но и я. Вот это от него самого шло, я ничего такого не делал и не давал. Даже не звонил ему под видом Сталина, приказывая меня выпустить. Впрочем, идея тухлая, связь контролируется НКВД, сразу выяснят, что звонил кто-то чужой, и не из Кремля. Однако приказ есть приказ, нарком вышел, а капитан лично сопроводил меня к выходу, и вернув паспорт, сказал:

– Надеюсь больше не увидимся, - с нажимом сказал тот.

– А уж как я надеюсь… Капитан, ты обедал?

– Нет ещё, - насторожился тот.

– Хорошо. Проводи меня туда, где можно спокойно поесть, пообщаемся. Я угощаю.

– С пустыми карманами? Это как?

– Не волнуйся, деньги мне вернут. Отдал на сохранение, когда понял, что меня сейчас задерживать будут.

– Хм, ну если угощаешь, то идём, прогуляемся.

Тот сходил обратно в здание, видать предупредил где будет, и выйдя, стал показывать куда идти, пешком прогулялись, тут недалеко действительно городская столовая была. А время час дня, ажиотаж падал, уже можно столик свободный найти, что мы и сделали. На руках тарелки и стаканы перенесли, подносов тут не было. Да и их вообще не видел, только те что из хранилища, иногда их использую. Мы за первое взялись, оба щи взяли, со сметаной, на второе у меня картошка-пюре с котлетой, у того макароны с гуляшом. Компоты у обоих, хлеб. Тот ещё капустный салат взял, я не стал. Так вот, едим, и когда первый голод был утолён, я сказал:

– Историю расскажу, как-то навеяло нашим обедом. История тут в Москве произошла, в столовой одного из университетов. Ты знаешь к нам разных чернокожих бывает присылают. Людоеды и каннибалы из Африки. Вот и тут история про одного из них. Одна девушка встала в очередь, и взяла второе, без первого обошлась, были макароны с куском рыбы, компот и булочка, отнесла всё на столик, и вернулась расплатится к кассе, да взять вилку. Забыла. Возвращается, а за её столиком сидел чернокожий парень и в наглую уминал её обед. Та так возмутилась, села напротив, и стала помогать ему есть второе, вилка-то была. Тот та-а-ак удивился, но доели совместно, негр отпил компота, половину оставил, и разломал булочку пополам, остальное девушке отдал. Тут он встал и ушёл, а за его спиной девушка увидела столик, где были купленные ей точно такие же блюда, как у негра. Говорит, никогда ей так стыдно не было.

– Забавно, - под смешки с соседних столиков, нас подслушивали, сказал капитан.
– И в чём суть рассказа? Не уловил.

– Да нет тут подвоха, не морщи мозг, просто забавный случай в столовой. Говорю же навеяло. А теперь давай серьёзно. В камере я сидел, ты знаешь. Что я обещал сидельцам, если информация из камеры выйдет?

Тот задумался, видимо припоминая листы протокола. Или там этого не было или тот не обратил внимания.

– Погоди, ты сказал, информация уйдёт, все в камере умрут.

– А я слово держу, ты знаешь. Мне всё равно кто слил информацию, ваш подставной, или ещё кто, отвечать будут все. И теперь скажи мне, вот что мне тут делать? Слово нужно держать.

– Понять и простить?

– Если простить, бояться перестанут, уважать. Это тоже по мне бьёт.

– Зачем тогда предупредил, чтобы мы твоих людей взяли?

– Это не мои люди. Вот не надо этого. Я тут…

– … не причём. Я в курсе. Ты везде не причём, но всегда рядом.

– Это случайности. В общем, имей в виду. Если в одной из камер вдруг найдут четыре десятка тел, забитых обрезками водопроводных труб, то я тут совсем не причём.