Пылающие небеса
Шрифт:
Стансы в учебном разделе Горнила выглядели соответственно вкусам правящих принца или принцессы, их сотворивших. Принцесса Аглая, прабабушка Тита, любила эффектное использование цвета и показную роскошь. Кроме того, Аглая слыла одной из самых ученых наследниц дома Элберона.
Тит присел на скамеечку перед троном:
– Я прошу ваших знаний, ваше высочество.
Принцесса Аглая погладила толстого персидского кота у себя на коленях:
– Чем могу помочь?
– Я бы хотел знать, может ли первое видение – предсказание – впервые случиться с магом в шестнадцатилетнем возрасте?
Зрелище
Принцесса приложила указательный палец к щеке:
– Это было бы совершенно не типично, но не невозможно. Однако, когда первое видение приходит на заре взросления, за ним обычно следует быстрая серия дополнительных – каждый час, если не чаще. Ваш маг испытал это?
– Нет. – Тит не пережил ничего подобного. – А что, если первое видение появилось в ситуации тяжелого страдания? Это уменьшает вероятность дополнительных видений?
– Опишите ситуацию тяжелого страдания.
– Разгар ничем не сдерживаемого допроса инквизитора.
Кот заурчал. Принцесса Аглая с задумчивым видом почесала его между ушами.
– Любопытно. Не уверена, что видение способно проявиться, когда мозг находится под таким давлением. А как ваш маг вышел из подобного допроса, сохранив достаточную ясность ума, чтобы вспомнить предсказание?
– Допрос был прерван.
– Когда?
– Возможно, во время видения или вскоре после него.
– А. Тогда это имеет смысл.
– Как это?
– Сомневаюсь, что у вашего мага вообще было видение. Он видел прореху в сознании. Понимаете, – принцесса Аглая наклонилась вперед, стремясь поделиться своей эрудицией, – маги мысли – любопытное племя. Нельзя просто заплатить им, чтобы они сделали за вас грязную работу. Они должны захотеть принять в ней участие. Талант у магов мысли врожденный, но достигаемая ими мощь прямо пропорциональна их отдаче делу.
Инквизитор определенно фанатично предана Лиходею.
– Маги мысли боятся вмешательства в их работу по двум причинам. Первая: их полностью открытый мозг весьма подвержен необратимому ущербу. Вторая: мысли, которые они используют, чтобы достичь неистовой мощи, становятся видны как прореха в сознании. Ваш провидец узрел не отблеск будущего, а картину внутренней работы мага мысли.
Совершенно неожиданное откровение. Но трепет Тита длился лишь секунду.
– Прореха работает лишь в одном направлении, или это взаимно?
– Совершенно точно взаимно. Известны случаи, когда хозяин мага мысли намеренно прерывал допрос, полагая, что маг недостаточно силен, чтобы сломать объект, и добиваясь прорехи.
Значит, инквизитор, придя в сознание, обнаружит в своей голове отпечатавшиеся образы принцессы Ариадны и ее канарейки. И потребуется не очень много времени, чтобы обнаружить: принцесса Ариадна в жизни не владела канарейкой.
А потом инквизитор вспомнит, что они с Титом были не совсем одни в комнате для допросов.
* * *
За чаем собрались лишь Кашкари, Уинтервейл и Иоланта.
– Его высочество еще тошнит? – спросил
– Уже нет, – ответила Иоланта. – Но запаха жареных сосисок он пока не выносит. И съест немного сухого печенья у себя в комнате.
Уинтервейл указал на обилие еды на своем столе:
– Тогда налетай.
– Как прошла твоя поездка домой, Фэрфакс? – поинтересовался Кашкари. – Твоя семья приедет на Четвертое июня [4] ?
Иоланта глотнула чая, купив себе несколько минут на размышление. По крайней мере, она знала наверняка, что ее семья не приедет на Четвертое июня, что бы это ни было.
– На самом деле они на этой неделе уезжают в Бечуаналенд. А вы, джентльмены, как поживаете вдали от дома?
4
Наибольший расцвет Итон получил при Георге III. Монарх часто бывал в Виндзоре и регулярно навещал школьников. Он даже устраивал для них увеселительные мероприятия в Виндзорском замке. В ответ на столь пристальное внимание к школе руководство учебного заведения выдвинуло инициативу сделать день рождения короля Георга III – 4 июня – школьным праздником. В настоящее время традиция отмечать этот праздник сохранилась, даже при том, что мероприятия, посвященные «четвертому июня» в Итоне, в последнее время редко приходятся именно на эту дату в календаре.
– Я всегда «за» жизнь вдали от дома, – вздохнул Уинтервейл.
– Тогда что ты делаешь на каникулах?
– Жду, когда снова начнутся занятия.
Что можно ответить на подобное?
– А у тебя все так же плохо, Кашкари?
– Нет, я скучаю по дому. Но поездка в Индию и обратно занимает шесть недель, потому я могу видеться с семьей лишь летом. Хотел бы я учиться к ним поближе.
– Почему же решил пойти в школу так далеко?
Иоланта видела еще нескольких индийских мальчиков в форме, так что он хотя бы не единственный здесь.
– Так сказал астролог.
– Астролог?
Кашкари кивнул:
– Когда мы рождаемся, рисуют все эти запутанные карты. Перед каждым важным решением в жизни мы консультируемся с астрологом – предпочтительно тем, кто нарисовал карту, – и он говорит, какие шаги желательно, а иногда и необходимо предпринять.
Это звучало очень похоже на то, что делают со своим натальными картами маги.
– Так ты здесь не потому, что хочешь, а потому, что так написано на звездах.
– Некоторые вещи предопределены.
Интонация Кашкари напомнила Иоланте о принце, когда тот рассуждал о тщетности попыток избежать своей судьбы.
Уинтервейл потянулся за сосиской:
– Думаю, ты слишком полагаешься на звезды.
И локтем опрокинул чайную кружку. Все вскочили. Кашкари схватил полотенце, висевшее возле умывальника, а Иоланта убрала с дороги стопку книг.
За ними стояла маленькая фотография в рамке, семейный портрет: мужчина, женщина и маленький мальчик между ними. Иоланта чуть не выронила книги. Мальчик – это, очевидно, Уинтервейл девять или десять лет назад. Его отец выглядел смутно знакомым, но лицо матери Иола узнала мгновенно.