Пылающий 42-й. От Демянска до Сталинграда
Шрифт:
Разместив свою часть, комбат прыгнул в танк и помчался искать местный штаб. По словам шоферов, за которыми они тащились со станции, здесь располагалось командование гвардейского корпуса. Нужно было сообщить о своём появлении и получить новый приказ.
Танкисты занялись лагерем и ждали решения начальства, что же им делать теперь? А пока суть, да дело, стали варить питательный ужин, и готовится к наступающей ночи.
Доля вылез из грохочущих внутренностей английской машины, снял шлемофон, промокший от пота, и услыхал канонаду, что гремела
– «Если фрицы внезапно, ударят навстречу друг другу, то мы все окажемся между молотом и наковальней». – сказал себе парень и невольно поёжился. Чтобы отвлечься от неприятных раздумий, он вместе со старшим сержантом подошёл к вентиляционной решётке «Матильды», поднял её и стал осматривать двигатели. Никому не хотелось, чтобы капризные дизели подвели в самый опасный момент. А то, что утром их бросят в атаку, даже сомневаться не стоит.
В тот день танкистам не удалось поужинать горячей едой. Уже через час вернулся комбат. Он собрал командиров экипажей в палатке, поставленной посреди обширной поляны. Показал карту района, полученную в штабе гвардейского корпуса, и сообщил:
– Немедленно выходим к селу, что называется Рамушево. Это самое узкое место между главными силами и окружёнными частями противника. Расстояние между ними около тридцати километров.
Судя по данным разведки, фашисты стягивают крупные силы туда, и готовят мощный удар. Видно, хотят прорвать оцепление и выйти из окружения на оперативный простор.
Приказываю, раздать всем сухие пайки и свернуть этот лагерь. В течение получаса, построиться в походный порядок и выступить к указанным местам дислокации. Приступайте.
Командиры, как один, козырнули и стрелою рванулись к своим подчинённым. Отовсюду послышались десятки команд. Танкисты и шофера метнулись к машинам и стали готовить их к новому маршу. Забегали солдаты хозвзвода с мешками в руках. Они раздавали бойцам буханки чёрствого хлеба и банки с американской тушёнкой.
Через сорок минут, батальон тронулся с места, где не успел толком обжиться, и направился к югу. Впереди двигался конный солдат, присланный из штаба полка в качестве проводника. Он обогнул село стороной и вывел грозную технику на нужную лесную дорогу. Так назвался узкий просёлок, по которому ездили исключительно в вёдро. Да и то, на крестьянских телегах.
В этот раз, путь оказался значительно хуже, чем тот, что привёл их с маленькой станции. Полуторки то и дело тонули в грязи по самые ступицы, и пришлось их взять на буксир. Хорошо, что промёрзшая за зиму земля, ещё не оттаяла на всю глубину. Иначе, узкие траки увязли под значительным весом «Матильд», и бронетехника села на брюхо. В этом случае, её уже нельзя было бы, сдвинуть с данного места.
Через пару часов, колонна догнала советскую военную часть. Как выяснилось, она двигалась в туже деревню, что и танки. Вооружённые винтовками,
Комбат не хотел явиться в село без прикрытия группы пехоты. Вдруг там уже, находятся фрицы? Он поговорил с командиром стрелков и чтобы ускорить движение, приказал посадить на броню уставших солдат.
На «Матильде» под управлением Доли разместилось одно отделение, если не больше. Двое сидели у него впереди, по сторонам от лаза механика. Пять или шесть человек устроились сзади, на решётке мотора. Ещё четверо стояли по двум стороны узкой башни. Они держались за края верхних люков, чтоб не свалиться на землю.
Все остальные машины были также увешаны усталой пехотой. Какое-то число из бойцов уместились в полуторках, чьи кузова и так были загружены до самого верха. Взяв столько людей, сколько смогли, танкисты поспешили вперёд.
Они обогнали идущие роты и разглядели, с какой сильной завистью смотрят солдаты на них. Ведь их сослуживцы не тащились пешком, а отыскали замечательный транспорт.
К наступленью полуночи, батальон из города Горького отмахал более тридцати километров. Он добрался до места своего назначения и привёз с собой более трёхсот человек.
Правда, все пулемёты и минометы полка остались далеко позади. Они отстали не менее чем на одиннадцать вёрст, но это было значительно лучше, чем ничего. Без поддержки пехоты, танки удивительно быстро гибнут в бою.
Прибывшие части приблизились к восточному краю Рамушево и нашли на месте села пустое пространство. Проезжая мимо населённого пункта, Доля кое-что видел в свете работавших фар, но разглядел лишь обгоревшие русские печи. Они одиноко торчали среди опустевших дворов. Видимо, здесь был бой с фашистами, и все деревянные избы сгорели дотла.
Офицеры начали думать, где провести эту ночь? Кругом не видно ни зги, и где ставить лагерь было совсем непонятно. Решили, что стоит дождаться утра, а там разберёмся. Поэтому, шофера и танкисты стали устраиваться в своих жёстких креслах, в которых тряслись целых двенадцать часов.
Куда пошли пехотинцы, что приехали с ними, парень не знал. Скорее всего, направились к тем пепелищам, что находились на более возвышенном месте. Кто его знает, может быть, там немного посуше, чем в поле? Там меньше растаявшей грязи и лежат головешки, из которых получится небольшой костёрок?
Солдат, что служил проводником батальону, козырнул капитану и попросил разрешения остаться здесь на ночевку. Уж больно его лошадь устала. Она не сумеет вернуться назад. Околеет в пути.
Комбат приказал ему отправляться в хозвзвод и передать пожилому сержанту, чтобы его покормили утром и вечером. Боец благотворно кивнул и направился в нужную сторону. Лошадь уныло тащилась следом за ним.
Капитан включил рацию внутри командирской «Матильды» и приказал:
– Всем глушить моторы и ужинать!