Пылающий корабль
Шрифт:
— Ты уверена, что это не компьютер? — Нтебе наклонился, чтобы присмотреться ко мне.
— Какой, к черту, компьютер? — Я мигнул, с моих ресниц таял снег и капли воды падали мне в глаза. — У вас есть выход в систему Кабира!
— Что, ты все-таки сделал это? — но он, тем не менее, смотрел на меня нахмуренно. Нтебе был нечеловечески
— Сделал. Слышишь, я сделал это, и от этого отлично себя чувствую!
— Но ведь ты даже не стоишь на ногах!
— Не беспокойся обо мне. Главное, что мне это удалось.
— Вот это приключение! — загрохотал от штурвала Краус.
— Базиль! — тихо произнесла Хана, согревая своим дыханием мои замерзшие пальцы. — Заткнись!
Наступила тишина!
— Я уже больше никогда не смогу играть на скрипке. — Я лежал на циновке у окна в солярии.
— Ты играешь ногами? — удивилась Хана.
С серьезной миной я посмотрел на нее.
— А разве существует какой-нибудь другой способ?
Краус охнул.
— Кто тут пациент, Краус, ты или я? Это у меня есть права болеть! — я захромал, чтобы сесть рядом с Ханой на пластиковый красный диванчик.
— У меня болит шея, — улыбнулся мне Краус.
— Кстати, мы все еще ждем, что Салад рукой закона опустит топор на нашу голову. Хотя мне не хочется верить, что он на это отважится, — Нтебе нахмурил брови.
— Если уж чья-то голова и упадет, то скорее, палача, — усмехнулся я, — с нетерпением ожидаю минуты, когда смогу нанести удар. Я не считаю, что Хорраму Кабиру понравилось то, что со мной случилось, после того, как я его выключил.
Хана обняла меня.
— Хоррам Кабир... Это компьютер?! Я все еще не могу в это поверить! Это слишком невероятно!
— Если есть достаточно денег, дорогая, можно иметь все. Ну, может, не буквально все... — я покачал головой.
— Относительно твоего уговора с ним, — Нтебе, поколебавшись, посмотрел на меня. — Я не имею права требовать от тебя этого, особенно после того, что ты для нас уже сделал... Но если бы ты мог... посещать его... еще в течение нескольких месяцев...
— Я намереваюсь сдержать свое обещание, — я похлопал по Этанаку. — Очень бы не хотелось, чтобы такой труд пропал зря. А, кроме того, я хочу это сделать, поскольку отлично знаю, что это значит — не быть! — я посмотрел на пластиковый цветок, стоящий в углу на полу в горшке — и, пожалуйста, поверьте, может быть, мне удастся растопить его механическое сердце.
Нтебе просиял.
— Конечно же! Надо попробовать. Может быть, тебе удастся!
— Ты наверняка это сделаешь, мой пылающий корабль! — Хана поцеловала меня в щеку.
— Пожалуйста, — сказал я, неловко краснея, — сделай это еще раз!
— Ну, так, — Нтебе встал. — Пошли, Базиль. Выпьем чаю, а, может быть, э... чего-нибудь получше.
— Что?.. Ага, — Краус тоже встал.
Дверь тихо закрылась за ними.
— Скажи мне, — попросил я, когда мы, наконец, остались одни. — Откуда ты знала, что я погиб бы без твоей помощи? Как ты узнала, где я?
Она рассмеялась.
— Этот амулет, который я тебе дала, указывал нам дорогу. А, кроме того, я следила за Саладом. Он полетел за тобой, а мы — за ним.
Я на мгновение задумался.
— Как бы я хотел, чтобы ты предсказала мне будущее...
Она внимательно посмотрела на меня.
— Ну, что ж, как доктор, я предвижу, что ты будешь нуждаться в длительном отдыхе и особом курсе лечения...
— Ты доктор не по этой специальности!
— Но я имела в виду совсем не тот курс лечения, — засмеялась она.
Во всяком случае, этот курс лечения подействовал волшебным образом.