Пылающий остров (илл. Г. Макарова)
Шрифт:
– Да, подлец, надругавшийся над моими наивными мечтами, продавший мою душу! Тяжелее всего мне было потерять друга, но теперь мне все равно. Можете считать, что ни меня, ни моего изобретения не существует. Вам не удалось довести до конца ваш чудовищный обман. Пропустите меня!
Пораженные люди расступились.
Вдруг послышался шум мотоцикла.
Все смотрели на согнутую фигуру Кленова и обернулись только тогда, когда мотоцикл остановился около них.
– Господин Кленов! – произнес человек
Кто-то указал рукой на удаляющийся на фоне пожара силуэт ученого.
Посланный бегом нагнал Кленова и передал ему пакет.
– От полковника Кадасимы, – сказал он, прикладывая руку к шлему.
– Уже не надо! Передайте господину Вельту, – сказал Кленов и зашагал дальше.
Посланный пожал плечами и вернулся к группе оживленно шептавшихся людей.
– Кто здесь Вельт? – спросил он.
Вельт вздрогнул и протянул руку.
– А! Я знаю теперь, чья это работа! – закричал он, разорвав конверт. – Подождите, мистер Кленов, вам так просто не уйти от меня! Ганс, за мной!
Массивный Ганс присоединился к своему патрону, и они бросились догонять Кленова.
– Что вам нужно от меня? – крикнул ученый, обернувшись. – Я нахожусь в нейтральной стране. Вы не имеете права ко мне прикасаться!
– Бей его! – закричал Фредерик Вельт и, догнав, ударил Кленова по голове.
Кленов зашатался. Подоспевший Ганс навалился на него.
В это время послышался лай. Со стороны замка быстро несся какой-то темный комок. Через секунду Герт прыгнул на кучу барахтающихся тел.
Несколько мгновений ничего нельзя было разобрать. Слышались рычание, возня, хрип. Потом один за другим прозвучали два выстрела. Собака взвизгнула и стихла.
Один толстяк обратился к другому:
– А не правда ли, красив был мой вулкан?
– О да! Но посмотрите, мой компас уже показывает на север!
Глава IV. ЕДИНСТВЕННЫЙ ПАССАЖИР
Район Ютландского замка охранялся частной полицией Вельта. Ни один экипаж, ни одна автомашина не могли появиться в запретной зоне, охватывавшей не только замок и рощу, но и соседнее селение, где жили враждовавшие между собой пастор и Петерсен.
Осенней дождливой ночью на дороге к замку появилась автомашина с закрытым коробчатым кузовом. Опущенный шлагбаум остановил ее, а подошедшие сыщики с электрическими фонариками обнаружили на кузове знаки красного креста. Низенький санитар в очках, сидевший рядом с шофером, на хорошем английском языке объяснил, что карета «скорой помощи» вызвана крестьянином Петерсеном.
Один из сыщиков вскочил на подножку и доехал до дома с толстыми каменными стенами, высокой черепичной крышей и узенькими окнами.
Живший напротив пастор, услышав треск автомобиля, схватил зонтик и выскочил на улицу. Он тщетно напрягал
По улице, едва освещенной из окон пастора, с видом наслаждающегося погодой человека разгуливал сыщик в промокшем пальто и набухшем котелке.
Пастор сложил молитвенно руки и подумал, что бог карает неблагочестивого Петерсена, который обделил служителя господа в памятный день посещения жилища дьявола.
С сокрушением, но не без некоторого торжества следил пастор, как два санитара выносили из двора Петерсена носилки.
Первый санитар был коренастый, огромного роста и только покрякивал; второй был тоже высок, но худ, горбился и, видимо, готов был выронить из рук ношу.
– Не хотел бы я быть на носилках, – подскочил к пастору сыщик в надежде что-нибудь выведать. – Сейчас их уронят в грязь. Кто это такой грузный заболел?
– Ах, почтенный господин! – сказал пастор. – Бог видит, что фру Петерсен добрая женщина, и не надо ей ставить в вину ни ее толщины, ни жадности мужа.
Тут и сам Петерсен появился на наружной лестнице дома, громко выкрикивая, что не заплатит ни полкроны и напрасно бессовестный санитар пытается у него чего-нибудь выудить.
Пастор сокрушенно покачал головой и многозначительно посмотрел на сыщика. Тот понимающе усмехнулся. Он умел с одного взгляда разгадывать людей.
Низенький санитар и Петерсен, спускаясь с лестницы, продолжали спорить о каких-то кронах. Потом дверца автомобиля хлопнула, шофер со второй попытки завел ручкой мотор, и карета не спеша двинулась по раскисшей грязи.
Петерсен продолжал кричать вслед:
– Пусть у них лопнут глаза и шины! Будят ночью порядочных семейных людей, когда в доме все здоровы, включая даже откормленную свинью! Врываются, как грабители, и требуют платы за напрасный вызов!
Сыщик заинтересовался, пастор вытянул шею.
– Послушайте, любезный, – спросил сыщик, подходя к Петерсену, – разве у вас никто не заболел?
Крестьянин стал призывать бога в свидетели, что он, Петерсен, не подозревал даже, что бывают кареты «скорой помощи», и уж, во всяком случае, он ничего не станет платить.
Достойный последователь Шерлока Холмса молча нырнул во двор Петерсена.
Петерсен хотел пойти за ним следом, но вспомнил, что стоит на лестнице в туфлях, длинной ночной рубашке и колпаке. Через улицу он заметил своего врага под зонтиком и погрозил кулаком.
Появился очень довольный сыщик. Петерсен осветил его фонарем.
– Пахнет хлороформом, – объявил сыщик. – Я сразу все понял.
– Где ощутили вы столь странный запах, почтенный господин? – осведомился пастор.
– В хлеве, патер. В хлеве этого хозяина! – И он указал на белую фигуру.