Пылкий романтик
Шрифт:
Да, этого достаточно. Кому из следователей охота докапываться, как все было на самом деле? Подозреваемый есть, алиби у него нет. Чего еще надо? Не так ли было и с самой Пен, пока они не переключились на Джулиана? Он сделал это, чтобы спасти ее.
– Но ведь кто-то же убил его, Джулиан? Почему этого человека нельзя найти?
–А ты представляешь, какую кучу подозреваемых для этого надо переворошить? Ты и я – не единственные, кто желал его смерти. Пожалуй, не один десяток человек желали этого по той или иной причине.
«Желали –
В груди Пен вдруг поднялась черная волна злости. Пока Джулиан терпит унижения в тюрьме, кто-то спокойно гуляет на свободе, спит, ест, зная, что судить будут не его, а другого.
Пен обняла Джулиана изо всех сил, зная, что в ближайшие несколько дней его не увидит. Она слушала биение его сердца, вдыхала его запах, словно пытаясь запечатлеть в памяти каждую мелочь.
Пен вдруг почувствовала себя на удивление спокойной и решительной. Пора брать инициативу в свои руки, самой бороться за свое счастье. И Пен знала, что делать.
Глава 25
– Я прошу вас всех помочь мне, – заявила Пен.
Она сидела в своей гостиной. На ней было простое черное платье. Пен помнила, что должна изображать траур. После свидания с Джулианом Пен не вернулась к Леклеру, а переехала в собственный дом.
Сейчас вокруг нее сидели самые близкие ее подруги.
– Скажи нам, что делать, – поддержала ее София. – Для тебя мы готовы на все.
– Боюсь, – прищурилась Пен, – просьба моя окажется не из приятных. Так что, если откажетесь, я вас пойму.
– Для тебя мы готовы на все, – повторила на этот раз Флер.
– Вам предстоит выступить со свидетельствами, компрометирующими графа. В конце концов, он умер. Если его репутация и пострадает посмертно, ни ему, ни кому-либо другому это ничем не грозит. Я бы и не стала этого делать, если бы не надеялась таким образом помочь Джулиану.
– Прекрати оправдываться, – фыркнула Шарлотта, единственная из подруг уже посвященная в подробности плана Пен. – Граф был тот еще фрукт! Хорошо было бы, если б то, что ты сейчас собираешься обнародовать, стало достоянием гласности еще при его жизни!
Пен посвятила Шарлотту в свой план прошлым вечером. Реакция Шарли была в ее духе: громкой, эмоциональной, полной «непарламентских» выражений.
– Я уже советовалась с мистером Найтриджем, – продолжала Пен. – Он тоже считает, что если всем станет известно, почему я в свое время ушла от мужа, это может сыграть на руку Джулиану. Самые пикантные подробности мы, разумеется, совсем уж открыто разглашать не будем, но, думаю, все-таки стоит распространить их через интимные разговоры между дамами. В этом я рассчитываю в первую очередь на тебя, София. У тебя, как правило, чаще всего собираются самые большие любительницы сплетен.
– Я к твоим услугам, дорогая! – кокетливо улыбнулась та. – Скажи лишь, что именно я должна рассказывать.
Пен вздохнула. То, о чем ее просила София, было сложнее всего. Слава Богу, некоторый опыт у Пен уже был – вчерашний откровенный разговор с Шарлоттой. Но то был все-таки разговор с близкой подругой. Пен же хотела, чтобы отвратительные подробности интимной жизни покойного графа стали известны всему свету. Была здесь и еще одна причина: она молчала, боясь повторить судьбу Клео. Пен нелегко было говорить об этом. Если уж рассказывать обо всем, придется говорить и о собственной трусости.
Но в конце концов, все эти женщины, сидящие сейчас перед ней, – ее подруги. Пен знала: что бы ни случилось, они всегда поймут и поддержат ее. К тому же она идет на это ради Джулиана.
– Короче, в первый же год моего замужества, – начала она, собравшись с духом, – я узнала: от женщины, которая делит с ним постель, Глазбери склонен требовать много такого, что никак нельзя назвать нормальным или порядочным.
Пен рассказала им даже те подробности, о которых не стала упоминать тогда в разговоре с Джулианом. Рассказ занял минут пятнадцать. Все это время Пен, вынужденная снова вернуться к ужасным воспоминаниям, не могла побороть отвращения, хотя, казалось бы, прошло много лет и подобные эмоции больше не должны волновать ее душу.
Эту ужасную правду о графе дамы воспринимали по-разному: рот Флер открылся от удивления, да так и не закрывался до самого конца рассказа; София, судя по выражению ее лица, была в шоке; Диана с трудом удерживала слезы; лицо Бьянки казалось каменным.
Пен не стала говорить прямо, что подозревает графа в убийстве Клео, но намеками, как ей казалось, дала подругам прийти к тому же умозаключению. Во всяком случае, Бьянка заметила вслух, что смерть Клео странным образом совпадает с тем временем, когда граф потребовал, чтобы Пен вернулась к нему.
Шарлотта выразилась более откровенно:
– Я удивляюсь, Пен, что ты сама не убила его еще много лет назад!
Бьянка задумчиво постучала пальцами по спинке софы, обитой розовым дамасским шелком, на которой сидела.
– Я полагаю, если свет об этом узнает, симпатий и жалости к покойному в нем заметно поубавится. А значит, симпатия к твоему Джулиану возрастет. Мистер Найтридж, должно быть, имел в виду это, когда сказал, что твои откровения сыграют Джулиану на руку.
– Должно быть, – согласилась Пен.
– Так что, можно сказать, будет два судебных процесса, – вставила Флер. – Официальному суду будет предшествовать суд общественного мнения. Нетрудно догадаться, что последний во многом повлияет на решение первого.
– Это была идея мистера Найтриджа? – поинтересовалась Диана. – Оказывается, этот Найтридж человек весьма неглупый, хорошо знает свет.
– Идея целиком принадлежит нашей Пен, – сообщила Шарли. – Мне кажется, что слухи об уме Найтриджа сильно преувеличены. Это мое мнение, если желаете его знать.