Пыльные слезы
Шрифт:
— Не хватает смелости, — ответил Кефан, с уважением отсалютовав ей.
Домина помрачнела.
— Никто из нас не рад этому заданию. Но когда души в опасности, мы должны совершить хорошую работу, для которой нас призвали.
— Сжечь заживо девушку, спасшую мне жизнь? — грудь Кефана сдавило, он отвел взгляд, посмотрел на кол. — Не знаю, могу ли я назвать это хорошей работой, моя домина.
Кефан ощущал взгляд Эзабель на щеке, на шрамах там.
— Тебе нет дела до вечного блага для души твоей сестры по охоте? — сказала она шелковистым и опасным голосом. — Может, венатор
Она прошла к горе хвороста. Ее два помощника неприятно посмотрели на Кефана и пошли за ней. Кефан скрестил руки и отклонился к стене. Он слышал, как домина позвала венатрикс ди Джавис, но он не мог разобрать слова из-за шума в висках.
Он вдруг понял, что время, когда он служил Ордену святого Эвандера, закончилось.
Он скривился и сглотнул.
— Не удивляйся так, старик, — укорил он себя едва слышно. — Ты знал, что это произойдет.
Он давно знал, что однажды столкнется с таким ужасным заданием, что его попросят во имя Богини совершить то, что человеку не должна позволять совесть. И в тот день он умрет. Он верил, что этот день наступит несколько месяцев назад, когда прибыла весть из каструма с подтверждением тестов Нейна и приказом убить маленькую Нилли ду Бушерон. Кефан честно верил, что он умрет, борясь с Нейном. Из всех людей! С Нейном, который был его сердцем, который служил в Ордене с непоколебимой решимостью.
Но обстоятельства так сложились, что Кефан выжил, а Нейн умер. Кефан не мог простить себе это. Он склонил голову. Свет факела мерцал красным на брусчатке возле его ног, у края его тени.
— Хоть ребенок выжил, — прошептал он.
Айлет так не повезет. Она была обречена. И если он хотел выступить против, ему придется делать это самому. Он сразится с товарищами, чтобы спасти юную венатрикс, которую едва знал. Он надеялся, что Террин станет союзником, что недели службы с Айлет смягчили ледяное сердце Террина, научили его состраданию. Но Террин был создан Фендрелем. Он не мог вырваться из тех рамок.
— Сделаешь это один, — пробормотал он. — И они убьют тебя. Осудят за поступок. А потом все равно сожгут девочку. Какой ты идиот, Кефан!
Не важно. Он все равно сделал бы это.
— Скоро увидимся, Нейн, — прошептал он, слова были едва слышными в ночи. Но хоть его сердце дрожало, он был настроен решительно.
Факел рядом с ним вдруг померк, бросаясь искрами. Кефан поднял голову, огонь плясал, зло шипя от капель дождя. Хмурясь, Кефан посмотрел на небо, которое было ясным и полным лунного света минуты назад. Гром рычал вдали. Буря надвигалась быстро, собиралась за озером, надвигалась в небе над Дюнлоком.
Еще капля попала на щеку Кефана. Он вскрикнул. Капля жглась! Это был дождь или искра от факела?
Упала еще капля. Кто-то закричал. Кто-то выругался.
И небеса разверзлись.
Боль обжигала лицо Кефана и ладони. Он закричал, поправил капюшон, обвил себя плотнее плащом. Это хоть немного защищало, но он ощущал жар, будто ткань сгорала.
Крики раздались внизу, факелы тухли один за другим. Тени двигались, шаги зазвучали на лестнице, венаторы убегали от бури. Один голос звучал поверх остальных, едва узнаваемый от боли. Хоть его ноги хотели бежать в замок, Кефан повернулся и посмотрел на двор. Домина Эзабель лежала, извиваясь, на камнях, ее плащ и капюшон были разорваны.
— Проклятье! — прорычал Кефан и поспешил к ней. Его плащ еще прикрывал его, но, когда он протянул руки, чтобы схватить домину, дождь стал прожигать кожу до костей. В свете последнего факела он видел ее пострадавшее лицо. Что-то жидкое лилось из ее глазниц, и он не нашел в себе смелости приглядеться.
Кефан закинул ее руку на плечи, потащил женщину по ступенькам. Дверь замка была еще открыта, и он бросился внутрь и бросил там домину. Он сорвал с себя мокрый плащ и капюшон, отбросил их. Его глаза расширились, когда он увидел венатрикс ди Джавис неподалеку с несколькими другими. Сколько их было? Он не знал. Но не все добрались.
— Помоги ей! — прорычал он ди Джавис, которая, дрожа, подбежала к домине и стала срывать с нее верхнюю одежду, чтобы на ней было меньше ожогов. В свете ближайшей лампы Кефан увидел, что бледная кожа Эзабель местами растаяла и почернела. Ее было сложно узнать.
Он посмотрел в дверной проем. Дождь уже утихал, но атака не закончилась. Над поверхностью озера двигалась стена тумана. Она прошла сквозь барьер и добралась до берегов острова.
Кефан выругался и поймал ручку двери, захлопнул дверь. Это должно было помочь, хотя туман все равно мог проникнуть в щели, распространяя яд.
Он знал, чья это была работа.
— Ведьмак бури, — прошипел он. — Он сбежал из Ведьминого леса. И сколько других с ним?
Не было времени на раздумья, на колебания. Кефан повернулся к венатрикс ди Джавис, венатору ду Харсенту и другим в коридоре. Все кашляли, корчились от боли. Его тело страдало от множества мелких ран, но он выпрямился и вытащил скорпиону из кобуры.
— Ди Джавис, — рявкнул он, — останься с доминой. Охраняй ее. Ду Харсент, ты со мной. Нужно добраться до короля.
* * *
Гвардин ду Глейв быстрыми шагами расхаживал по комнате. Он двигался перед столом, который принесли из его кабинета, и который был завален открытыми книгами, многие страницы были оторваны. Он не мог смотреть в ту сторону, так что ходил от камина, где ярко горел огонь, к окну с видом на каменный двор и озеро.
Каждый раз у окна он замирал и смотрел на прогресс. Эвандерианцы работали быстро — кол уже стоял, и хвороста под ним хватило бы на сожжение трех взрослых тел. Маслом полили хворост, чтобы он быстрее загорелся. Чтобы обреченная не задохнулась раньше, чем огонь очистит ее.
Гвардин перевел взгляд на озеро и горизонт за ним. Близилась буря. Ливень промочит дерево так, что оно не загорится? Он надеялся, что нет. Он надеялся, что тучи пройдут, не помешают их работе.
О, Богиня, рассвет когда-нибудь наступит?
Его сердце дрожало в груди, все тело тряслось. Он отвернулся от окна, прошел по комнате к двери. Он остановился там и слушал. Герард не вернулся, слава Богине. Он не мог говорить с сыном. Не сейчас. Не пока все это не сделано. Не пока он не убедился, что она покинула этот мир, и все было безопасным.