Ра
Шрифт:
Для проезда через Судан нужна была справка о прививках. И друзьям сделали прививки, но справок не дали, потому что все бланки кончились. Мы с Абдуллой помчались в типографию, однако типография отказывалась печатать новые бланки, пока больница не рассчитается за старые. В конторе Суданского Аэрофлота клерк нашел в одном из ящиков стола три бланка, но не успели мы доставить их в больницу, как вышел французский врач с рентгеноснимком, на котором было видно, что у Умара на печени какой-то вырост. Оказалось, что этот геркулес серьезно болен; врач строго-настрого запретил ему куда-либо ездить. А Мусса тоже не хотел уезжать без брата, который умел говорить по-арабски. Похоже, не быть папирусной лодке...
Что можно сделать для Умара? Нас принял главный врач, улыбающийся француз с погонами полковника.
– Вы - здесь?
Мы были
Вместе мы нашли решение. Если Умар будет вынужден вернуться в Бол, он останется без медицинской помощи. А в Каире ему будет обеспечен врач. Мне тут же выписали рецепты на таблетки и уколы, обязав проследить за лечением Умара.
И вот взлетает суданский самолет. Умара и Муссу втащили вверх по трапу в последнюю минуту, они почти ничего не видели в своих синих и желтых очках под цвет тог. Абдулла, войдя в самолет, ахнул от восторга, а братья просто опешили, обозревая салон, который был вдвое просторнее, чем резиденция Болского султана. Несколько минут - и мы уже над облаками. Пока Абдулла и Умар изучали устройство предохранительного пояса и механизм подвижного сидения. Мусса с нерушимым спокойствием достал желтый носовой платок и принялся тереть им свой блестящий череп. Появилась стюардесса с конфетками, они взяли по полной горсти и уставились на леденцы, не зная, что с ними делать, пока не увидели, как соседи суют фантики в пепельницу. После этого они затолкали свои запасы в пепельницы и до конца полета выковыривали по одной конфетке из узкой щели. Принесли завтрак, и, глядя, как Умар кладет масло в фруктовый салат, я с беспокойством подумал о его печени. Вскоре самолет пересек границу Судана, и через некоторое время мы приземлились на аэродроме около столицы.
Что тут было с моими спутниками! В Боле даже двухэтажного дома не увидишь, а здесь, в Хартуме, куда ни погляди, стоят дома в несколько слоев. Даже Абдулла разинул рот при виде четырехэтажного здания. Нам предстояла ночевка, но оставлять их одних в большом городе я не хотел, а поселяться вместе в роскошном отеле тоже не стоит, пока они не освоились с новой обстановкой. И я пошел с моими друзьями в гостиницу четвертого разряда в арабском квартале. Администрация и номера помещались на третьем этаже ветхого здания, кухня и ресторан - на крыше под открытым небом, а трем друзьям казалось, что они попали в сказочный дворец. На лестнице я вдруг заметил, что братья как-то странно держатся. Они чрезвычайно сосредоточенно смотрели вниз и так осторожно ставили ступню, как будто карабкались на крутую гору. Да, ведь они впервые идут по настоящей лестнице! У них в Боле и на плавучих островах все лачуги одноэтажные.
Номера были без окон, но под потолком висела голая лампочка, свет которой падал на выстроившиеся в ряд кровати. Братья в жизни не видели кроватей, и, когда Абдулла объяснил им, что это приспособление для сна, они тотчас заползли каждый под свою кровать и лежали там, уткнувшись носом в пружины, пока Абдулла, покатываясь со смеху, не вызвал их оттуда, к великому облегчению оторопевшей хозяйки гостиницы, которая никак не могла понять, что это постояльцы там ищут.
В ресторане нас посадили за маленький столик с тарелкой и вилкой на каждого. На тарелках лежало мясо, помидоры, картофель, лук и фасоль. Путешественники из Чада быстро оценили достоинства вилки. Только я нацелился на кусок мяса, вдруг чья-то вилка опередила мою и сунула этот кусок в рот Умару. Я взял новый прицел, но едва не столкнулся с рукой Абдуллы и в последнюю секунду переключился на картофель. Подняв голову, я увидел, что вилки так и мелькают, каждый угощался с той тарелки, которая его особенно прельщала. Мои сотрапезники привыкли есть руками из общего блюда и вилку восприняли как удобное приспособление, очень кстати увеличивающее радиус действия, коль скоро пищу разложили так несподручно.
На другое утро Абдулла разбудил меня чуть свет. Ему говорили, что в разных странах по-разному считают время, и он решил проверить, не забыли ли мы договориться с летчиком, на какие часы смотреть, чтобы не опоздать на самолет.
На аэродроме чуть не произошла катастрофа. Никто не обратил внимания, что у моих товарищей нет египетской визы, однако санитарный контроль обнаружил, что прививки станут действенными только через неделю. По недосмотру эти люди попали в Судан, но уж теперь им придется
Каир... У трапа встречает целая делегация во главе с улыбающимся норвежским послом. Не спрашивая ни о визах, ни о прививках, представитель министерства туризма провел нас через все контроли, и посольский шофер в нарядной форме взял под козырек, когда Мусса, Умар и Абдулла, подобрав подолы своих тог, полезли в просторную машину посла. Мосты, подземные переходы, пятиэтажные дома... Восторженные возгласы чередовались с благоговейным бормотанием. Мечеть, еще одна, полон город мечетей, да здесь, наверно, рай! Но когда мы очутились среди таких высоченных домов, что пришлось - с нашей помощью - опустить стекла, чтобы увидеть крыши, друзья притихли. Это какой-то грубый розыгрыш...
Мусса задремал. Умар словно окаменел, лишь белки сверкали, когда он робко косил глазом направо или налево. Только Абдулла, наклонив свою бритую голову и раскрыв рот, жадно впитывал широко открытыми глазами все до мельчайших подробностей, от трамвайных рельсов и марок автомашин до световых реклам и многообразия типов.
– А это что?
– спросил Абдулла.
Современные кварталы остались позади, мы выехали на просторы Гизы. Я был готов к такому вопросу, но мне было интересно посмотреть, как реагирует Абдулла. Братья дружно клевали носом, Абдулла же неотрывно глядел вперед, все шире открывая рот и глаза в полумраке.
– Абдулла, это пирамида, - объяснил я.
– Это гора или люди построили?
– Ее построили люди в давние времена.
– Ох уж эти египтяне! Во всем нас перегнали. А сколько человек в ней живет?
– Один, да и тот мертвый. Абдулла восхищенно рассмеялся.
– Ох уж эти египтяне!..
Но когда показались еще две пирамиды, даже Абдулла потерял дар речи, только молча сверкал белками.
Освещая себе дорогу карманными фонариками, мы повели ребят из Чада от машины по рыхлым дюнам туда, где в лощине за пирамидами и сфинксом в лунном свете призрачно белели палатки лагеря, подготовленного Корио. Шагая по песку, три друга, естественно, не подозревали, что за тысячи лет они, пожалуй, первые строители папирусных лодок на земле сфинкса и что земля эта скрывает древние могилы, где погребены корабелы фараона и погребено их забытое искусство, которое теперь длинными кружными путями вернулось к подножию пирамид. Спокойной ночи, Абдулла. Вот твоя палатка. Мусса и Умар займут соседнюю.
Ошеломленные всем тем, что увидели и узнали за этот день, они в последний раз глянули исподлобья на могучие остроконечные горы фараонов, которые возвышались над нами, словно исполинские тени наших палаток на фоне немеркнущей россыпи звезд. "В каждой по одному человеку, да и тот мертвый", - пробормотал Абдулла по-арабски Умару. Тому не пришлось переводить на язык будума для брата. Мусса уже крепко спал на своей раскладушке, утомленный обилием впечатлений.
Макушки пирамид вспыхнули вулканическим пламенем, когда высоко над палатками пролетели первые раскаленные стрелы, выпущенные восходящим солнцем из укрытия за песчаными дюнами на горизонте. Внизу было еще темно и холодно, но из палаток выбрались трое в длинных тогах и, поеживаясь, устремили взгляд на розовеющие пирамиды, ожидая, когда солнце снизойдет к озябшим человечкам, чтобы они могли обратиться с молитвой к Аллаху. Но вот показалось солнце, друзья опустились на колени, три черных лба коснулись песка и три бритых черепа засверкали в сиянии пробуждающегося бога Ра, явившегося, по мнению Абдуллы, откуда-то со стороны Мекки. А затем все мы вдруг увидели нечто диковинное, кусочек живой жизни среди сплошного песка и камня. Папирус! Вон они ждут нас, огромные штабеля желто-зеленого и золотистого, как само солнце, папируса. Абдулла вооружился длинным ножом, и мы с волнением пошли за ним. Сейчас состоится суд экспертов, сейчас встретятся лодочные мастера из сердца Африки и строительный материал, заготовленный в верховьях Нила, и все решится... Абдулла рассек длинный стебель, остальные двое потрогали его, пощупали поверхность среза.