Раб фараона
Шрифт:
– И это чем-то может навредить Хоремхебу? Это пусть у Эйе голова болит.
– Ты снова не понял меня, Рахотеп. Эйе сделается частным лицом? Так? Но тогда власть могут захватить жрецы и оттеснить военных. А Хоремхеб также военный!
– Значит, вы уже приговорили Тутанхамона, – прошептал Рахотеп. – Так? Я все понял правильно?
– О чем ты говоришь, Рахотеп? Не могу понять. Кто посмеет приговорить самого фараона? И я, и мой господин Эйе – верные слуги.
– Хитришь, брат. Но я понял, зачем тебе нужно в Мемфис. Это все меняет.
– Значит, ты нас отпускаешь?
– Нехези, я многое знаю о тебе. Ты оказал важные услуги Египту и за это я тебя уважаю. Если бы
– Так ты отпустишь нас?
– Да. Но тебе стоило с самого начала быть со мной более откровенным. Я думал, что ты прибыл с иной целью в Саис. Но заговор военных тебя, как видно, мало интересует. У вас там свои дела заварились. И в них я вмешиваться не желаю. Тутанхамон ставленник проклятого фараона Эхнатона и не ушел от него далеко. И если на твоей колеснице к нему поедет смерть, то это меня устраивает.
– Значит, мы можем ехать? И нас не настигнут в пустыне, для того чтобы прикончить вдали от посторонних глаз? – спросил Пэнтоэр.
– Вас даже станут охранять от возможных нападений. Ибо вас мало, а враги могу устроить для вас засаду. Так что можете не переживать. Пока ваши жизни в безопасности. Но не советую вам становиться на пути у Хоремхеба в будущем…
Глава 2
Власть и верность
Человеку, погруженному в невежество, любое творение Бога кажется просто шуткой. (Анхшешонк)
Мемфис
Эйе и Тутанхамон
1337 год до новой эры
Четырнадцатый год правления фараона Тутанхамона
Период Ахет Месяц Фаменот
Борьба придворных группировок за власть вошла в решающую фазу. Сторонники Анхесенамон стали одолевать и сумели перетянуть на свою сторону знать столицы и жрецов Птаха.
Жрецы трубили, что именно царица, прямая наследница крови великого Яхмоса, должна править страной. Они вспомнили о временах царицы Хатшепсут 19 и её мудром управлении.
У Тутанхамона побывала депутация верховных жрецов храма Ра в Гелиополе 20 , храма Птаха в Мемфисе, храма Осириса 21 в Мемфисе, храма Себека в Крокодилополе. Они призывали фараона утвердить новый титул царицы, как первой дочери Ра.
19
Хатшепсут – «Та, которую обнимает Амон, первая из женщин» – была дочерью Тутмоса I и его первой царицы Яхмос. Она была выдана замуж, по традиции, существовавшей в Египте, за своего сводного брата принца Тутмоса (впоследствии Тутмос II), который был сыном Тутмоса I от наложницы Мутнофрет.
Но по чистоте крови, от основателя династии великого Яхмоса, Хатшепсут была гораздо чище своего мужа, и её приоритет в деле престолонаследования был очевиден. Тутмос II стал царем только как муж Хатшепсут. Но Тутмос II умер рано, и трон достался его наследнику Тутмосу III. Тутмос III был сыном царя не от Хатшепсут, а от простой наложницы по имени Исида. И потому Хатшепсут приняла на себя правление Египтом. Но в Египте были только титулы правителя мужского рода: «Телец крепкий», «Сын Ра», «Гор» (Хор или Хара) и т.п. Титула «царица» или
20
Ра (бог солнца), один из самых известных богов Древнего Египта. Центром его культа стал город Гелиополь (Иуну-Мехрет) столица нома (провинции) «Процветающий жезл» (Гелиопольского нома).
21
Осирис – «Небесный господин» или «Голос света» – С ним связана тема воскрешения из мертвых. Неразрывно рядом с ним в легендах и мифах присутствует и его жена крылатая богиня Исида (Иси).
– Ты сам понимаешь, государь, – нагло заявил верховный жрец храма Ра из Гелиополя, – что положение Египта до сих пор остается тяжелым.
– И вы хотите, чтобы правила моя жена?
– Она способна объединить страну и низвергнуть её врагов. Тем более что царица Анхесенамон, единственная из дочерей фараона Аменхопепа IV и его божественной жены Нефертити, чье рождение освящено самим богом Ра. Тому есть свидетельства, полученные нами во время божественных откровений.
Фараон был раздражен, но смолчал. Он прекрасно понимал, о чем говорит этот слуга Ра. Если он пойдет против них, то жрецы уже завтра распустят слухи о том, что он не считается с волей богов, и о том, что он такой же еретик, как и Эхнатон.
– Каково будет твое решение, о, великий? – спросил жрец.
– Я сообщу о нем позже. А пока я желаю остаться один.
Все оставили фараона, и он стал размышлять…
***
Верховный чати Эйе, узнав о депутации жрецов, срочно прибыл во дворец. Фараон не хотел его видеть, ибо знал, что ему скажет чиновник. Чати посоветует не делать того, чего требовали жреческие корпорации. Но Тутанхамон видел, что происходит в стране. Оппозиция только нарастает и все может выйти из-под контроля.
Уже трижды в зал входил начальник стражи.
– Великий царь, Эйе снова просит о милости.
– Я сообщил ему ответ!
– Он не уходит и желает говорить с владыкой стран.
– Хорошо! – сдался фараон. – Пусть войдет!
Появился Эйе и низко поклонился Тутанхамону.
– Государь! Я все знаю!
– Знаешь? Тогда тебе известен и мой ответ!
– Государь! Не уступай! Ты фараон Египта!
– Что я могу, Эйе? – спросил его фараон. – Разве это я правлю сейчас страной? Что стоит моя воля и мое слово? Царица настаивает и требует усиления своего влияния на государственные дела. И жрецы стали на её сторону.
– Мы сумеем опереться на жречество культа Амона, государь. Но не сдавайся.
– Фивы далеко, Эйе. А жречество Ра и Птаха близко. Боюсь, придется уступить.
– Тогда я прошу государя отложить решение.
– Они придут завтра снова!
– Государь отложит решение на месяц. Фаменот не подходящее время для таких перемен. Это хороший повод, мой царь.
– И что даст эта отсрочка? Все равно придется что-то решать. Мы затянули возвращение армии из Сирии, Эйе. Но вечно затягивать нельзя! Хоремхеб может и сам вернуться без моего согласия. Мы затянем решение по Анхесенамон!
– Мне нужно время, государь, дабы собрать верные нам силы.
– Неужели они есть? – с горечью усмехнулся Тутанхамон.
– Они есть, государь. Нужно просто выиграть немного времени. Неужели государь готов сдаться?
– Я люблю свою жену и готов передать ей бразды правления страной, если так желают боги Кемета.
– Так желают не боги страны, но только жрецы! Отложи решение вопроса до конца месяца Фаменот!
– Хорошо! Я сделаю это! Но о большем и не проси, Эйе!
– Да, государь…