Раб государства
Шрифт:
— У тебя есть ментоспособности? — удивился Костик.
«Они есть у тебя, а я могу ими пользоваться на том уровне, который ты уже освоил» — безапелляционно заявила нейросеть джоре.
— Насколько я понимаю, для такой работы требуется не столько экстрасенсорика, как работа ментооператора. Но, по утверждению Лена Каха, для этого необходима инициация другим ментооператором.
«Ты, любимый, неправ по обоим пунктам. На твоем уровне развития, инициация — это процесс с обратной связью. То есть ты с моей помощью уже сам инициировался, как только изучил второй ранг менталистики».
— А второй пункт, — протянул парень, терзаемый своей охренелкой.
«Первый. По второму я тебе уже все объяснила, мой родной. По первому…
— «В-2»? — индифферентно переспросил Костик, подсознательно отмечая исчезновение охренелки, рухнувшей под непомерным грузом новостей.
«Ну, неделька-другая и, если будешь стараться, работоспособный ты мой, то вскарабкаешься до „А-9“. А вот далее только учеба и тренаж. Телепортация, телепатия, телекинез, левитация — это все наше, доступное уже сейчас».
Парень уже не думал на эту тему — сил уже не было. Разве что спросил:
— Что нужно для создания устойчивого ментоканала связи с нейросетью Катаржины?
«Возможно более плотный кожный контакт между вами в течение нескольких часов. Мне почему-то кажется, что девушка не будет возражать против нахождения обнаженной в твоей постели две-три ночи подряд. Особенно после того, как я объясню ей, для чего это требуется».
— А я почему-то уверен, что Катаржинка будет спать со мной нагишом без каких-либо объяснений, — хмыкнул Костик. — Ей, как ты вчера верно подметила, нужно и нравиться греться в моих объятиях.
«Тем более, родненький. Но я все же немного пошепчусь с твоей сестричкой».
Результатом их общения был до нельзя довольный визг девушки. Вскочила, радостно выкрикнула «Вставай, этой ночью нас ждут великие дела на мое благо». Содрала с себя комбез, заставив его сделать то же самое, и потащила в ванную комнату. Там усадила перед огромным зеркалом на неизвестно откуда взявшуюся табуретку с функциями изменения высоты и вращения. Покрутила перед собой, чуть ли не тыча ему в нос своими великолепными грудями. Расчесала и, приказав закрыть глаза, почти обычными на вид ножницами подровняла челку точно на расстоянии сантиметра от бровей. Потом, орудуя расческой и хитрой безопасной бритвой из Центральных миров, за какие-то пять минут убрала все неровности на его голове. Особенностью бритвы была скругленная кромка лезвия. То есть даже при относительно сильном нажатии на кожу никаких ее повреждений в принципе быть не могло. Но волосы при касании этой кромки с характерным шорохом и слабеньким искрением просто рассыпались. Критически осмотрела, еще в паре мест подравняла и начала транслировать ему через нейросеть свое видение его будущего вида после стрижки. Костик не согласился. Ему почему-то больше нравились длинные волосы, почти до плеч. Подсознательно понимал, что это следствие недавних времен, когда хотелось скрыть абсолютно разные уродливые уши. Понимал, но привычка — вторая натура. После недолгих споров согласился открыть самый низ ушных раковин. Работала с его головой Катаржина быстро и с заметным умением. Снова покрутила перед собой. Удовлетворенно выдала «Ну вот, на человека стал похож», и, содрав с себя трусики, пошла в прозрачную душевую кабинку. Парень сам себя еще поразглядывал в псевдозеркале со всех сторон. Вроде не плохо. Но тут пришло сообщение от девушки. «Долго еще пялиться на себя будешь? Иди уж сюда. Мне спинку потрешь. И сейчас можешь лапать, не возражаю. Уж больно ласково ты это делаешь. Самой приятно».
— Да не лапал я тебя, просто аккуратно мыл, — попробовал возразить Костик, уже присоединившись к девушке под горячими струями воды.
— Все вы, мужики, так говорите, — громогласно заявила Катаржина. А потом тихим голосом обезоружила: — А если мне самой хочется? Очень уж нежные у тебя ладони.
Притянула его руку и буквально вложила в нее свою грудь.
— Ну, пожалуйста, братик, — протянула просительным тоном. — Для тебя
Сопротивляться парень не стал, тем более что сам получал удовольствие, откровенно лаская «сестренку». И ведь детородный орган даже не дернулся, пытаясь восстать. То ли не так уж и давнего «Das ist fantastisch» было за глаза и за уши, то ли Сета дополнительно постаралась, контролируя гормональный баланс.
Уже когда обсохли, устроились на постели вновь на одной подушке, и девушка старательно прижавшись к Костику, нежно обцеловала его лицо, вот тогда и спросила:
— Милый, а кто был у тебя первой?
— Спи уж, — ласково погладил по голове, — этого ты никогда не узнаешь. Такое даже сестрам не рассказывают.
И, под откровенное хихиканье нейросети джоре — от нее, давно прошерстившей всю его память вдоль и поперек, увы, никаких секретов не было — закрыл глаза, перед которыми крутилась, демонстрируя свое красивое обнаженное тело его «первая».
Парню тогда было одиннадцать. С учетом заметно большего темпа физиологического роста, несмотря на все свое уродство, выглядел Костик на все тринадцать, если даже не на четырнадцать — самый разгар пубертатного кризиса. Родителей и старшей сестры в этот вечер дома не было. Уложил в кроватку Маришку, рассказал сказку, поцеловал в щечку, ополоснулся в душе и устроился в своей комнате смотреть через интернет порнуху. И десяти минут не выдержав, содрал домашние штаны с трусами и начал наяривать. Вот в этот-то момент к нему и ввалилась немного поддатая и заметно веселая Катеринка, раньше времени свалившая со студенческой вечеринки с острым желанием поделиться всеми веселыми событиями этого дня с любимым братиком.
Ввалилась и застыла. Нет, она и раньше видела его без штанов. Более того, неоднократно бесилась с ним и младшей сестренкой в ванне, где было тесно, но весело. Хохотали до упаду, не обращая внимания на случайные касания друг друга в неположенных местах. Брата она никогда не стеснялась не то что внешне, но даже психологически, рассказывая обо всех значимых событиях в своей жизни. Частенько спрашивала советов по одежде. Демонстрировала на себе платья, блузки и юбки, требуя оценку, что ей больше идет и что сегодня лучше надеть. И то же самое с нижним бельем, перемеривая бюстгальтеры и трусики при братике. Четыре года назад поведала о своей первой любви и первой ночи, проведенной в постели дружка, долго делясь впечатлениями. Впрочем, быстро разочаровалась и рассталась с тем парнем. Но сам процесс понравился. С тех пор иногда заводила короткие интрижки, только чтобы снять излишнее напряжение, и обязательно предохраняясь. При этом всегда тщательно выбирала партнеров, советуясь с братиком, которому безмерно доверяла. Знала, что тот никогда не сдаст ее родителям. Костик смеялся, но достаточно точно характеризовал парней после описания их старшей сестрой. А сейчас… Почти сразу до нее дошло все. И то, что ему в этом возрасте очень хочется. И то, что даже надежд на исполнение желаний парня при его внешности не существует. Посмотрела на прикрывшегося подушкой и ревущего от стыда Костика и пожалела. С одной стороны брат. С другой — «де юре» и «де факто» сводный. Инцест? В какой-то мере и только психологический. Костик давно был для Катерины не столько братом, как лучшим в мире другом, которому можно доверить все, даже самое заветное. Она одна никогда не видела в нем урода. Некрасивый внешне, но просто ярко горящий своей добротой внутренне. Решительно шагнула вперед, выдрала подушку у вцепившегося в нее Костика и… наделась ртом на не такой уж и маленький орган. В короткие минуты довела опупевшего брата, вмиг забывшего о слезах, до наслаждения, проглотила все и облизала. Расстегнула его рубашку, сняла, уложила в постель, прикрыла одеялом, погладила по голове и потребовала:
— Никогда! Запомни раз и навсегда, этим ты не будешь заниматься никогда!
Еще раз ласково погладила и направилась к выходу, бросив короткое «Жди». Быстро ополоснулась под душем, почистила зубы, проглотила таблетку и в одной короткой полупрозрачной ночнушке вернулась к братику в комнату. Закрыла изнутри дверь на защелку, подошла к музыкальному комплексу, нашла и включила на малую громкость сборник блюзовых композиций. Подошла к до сих пор не отошедшему от первого удовольствия Костику. Сбросила ночнушку и забралась под одеяло.