Раб и Царь
Шрифт:
– Хорошо, пусть проспится. Что делать будем? Опять переезжать надо?
– Не оставлять же его одного? Придётся мне опять разрываться на два дома. Завтра соберу вещи и перевезу сюда.
И снова Рабовы-младшие, забрав сына, переехали к Рабову старшему.
Если бы Кате кто-нибудь когда-нибудь сказал, что она, такая хрупкая и слабая, способна выдержать такие нагрузки, она бы не поверила. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Да что там руки, ноги к вечеру гудели, как высоковольтные провода! Утром встань раньше всех,
Катя только что накормила свёкра, уложила сына и присела на диван, но звонок в дверь снова поднял её на ноги. Она побежала открывать дверь мужу.
– Ты что, своим ключом не можешь открыть, надо обязательно меня погонять!
– Войти не успел, и сразу упрёки. Я, между прочим, не с гулянки пришёл. Это ты дома сидишь, а мне работать приходится, как каторжному.
– От каторжных коньяком не пахнет.
– Мне не только головой приходится работать, но и печенью.
– Хорошая у тебя работа. Может быть, поменяемся? Я коньяк буду пить, а ты дома посидишь?
– А что, я бы согласился. Невелика работа, ребёнку сопли подтереть.
– Так в чём же дело? Оставайся. Только не забудь ещё и за своим отцом сопли убрать. Он же хуже ребёнка. Не просыхает. Где он только эту водку проклятую берёт? Я уж из дома всё убрала, деньги спрятала, а он с самого утра пьяный. Рожает он её, что ли?
– Может быть, накормишь меня?
– Извини, Володя, я просто устала. Проходи, всё уже готово.
Муж прошёл на кухню и сразу накинулся на ужин.
– Ты что, не обедал на работе?
– Какой там обед? Покурить даже некогда. Ты бы хоть поинтересовалась, как у мужа на работе? А если точнее, то не у мужа, а у нас. Насколько я помню, главным бухгалтером числишься ты?
– И как же у нас дела в фирме, где генеральный директор не просыхает, а главный бухгалтер дома сидит? – грустно улыбнулась Катя.
– А дела у нас очень даже неплохо. И главному бухгалтеру премия полагается.
– Какая премия?
Володя вытащил из кармана ключи и положил их перед Катей.
– Что это?
– А ты в окно посмотри.
Катя выглянула в окно, но ничего не увидела. Улица выглядела, как обычно: по тротуару сновали пешеходы и, переходя дорогу, чертыхались на автомобили, которые невозможно было обойти, потому, что они выстроились у поребрика, образуя своеобразную цепь без проходов.
– Ну и что я должна увидеть?
– Вон туда посмотри, – Раб показал на иномарку.
– Посмотрела. Машина, как машина.
– Это не просто машина, это твоя машина, а это ключи от неё. – Он взял со стола ключи
– Моя машина?! Но у меня и прав нет!
– И опять ты ошибаешься. – Володя достал из кармана небольшую карточку и отдал Кате.
– А это что?
– Твои права.
– Но, как ты мог…
– Очень просто. Сейчас рыночная экономика, а это значит, всё продаётся и всё покупается.
– Но я просто не умею.
– Научишься. Наш водитель обкатает тебя.
– Но зачем? Куда я на ней буду ездить? И когда учиться? Мне вздохнуть некогда.
– Значит, наймём прислугу.
– Ничего не понимаю: прислуга, машина… Ты можешь объяснить, что произошло?
– Произошло то, что и должно было произойти. Я занял место в обществе, которое и должен занимать. Однако у этого общества свои правила, я обязан с ними считаться.
– И что же это за правила?
– Моя жена не должна работать. У неё должен быть шикарный автомобиль, всю работу в доме должна выполнять прислуга. Я подчёркиваю – в доме, а не в квартире.
– Что значит, в доме?
– Это значит, что мы должны переехать в коттедж.
– В коттедж? Да откуда такие деньги?
– Понимаешь, тут очень интересная теория получается: если я отвечаю тем правилам, которые выдвигает общество, я имею ввиду, конечно, высшее общество, то с деньгами проблем не будет, а если нет, то общество просто не примет меня, а отсюда можно сделать единственный вывод – денег не будет.
– Интересно твоё общество рассуждает, значит, если у тебя нет возможности иметь коттедж, то ты в него никогда не попадёшь?
– А общество вообще не рассуждает, оно просто живёт по своим законам, и всё.
– Но ты только что сказал, что занял своё место в этом обществе. Выходит, оно приняло тебя, хотя ты и не имеешь коттеджа?
– Это и понятно. Ты же принимаешь человека, который, сидя за столом, ковыряет в носу?
– Я?
– Да, да. Если этому человеку три года. Но стоит ему подрасти до десяти лет, и ты уже не будешь принимать его.
– И, тем не менее, есть принципы, которыми я, например, не могу поступиться.
– Это какие ещё принципы?
– Во-первых, я не отдам своего сына на воспитание к чужому человеку, будь то прислуга, будь то няня, будь то горничная, а во-вторых, я никогда не соглашусь не работать.
– Во-первых, никто не требует от тебя отдавать нашего ребёнка на воспитание постороннему человеку. Можешь менять прислугу, хоть каждый день. Чем чаще – тем круче. А во-вторых, ты и сейчас не работаешь.
– Это временно. Ты же знаешь, что это вынужденная мера. Хотя формально я числюсь главным бухгалтером.
– Значит, ты хочешь принимать в работе фирмы самое активное участие?
– Хочу. Мне, например, очень интересно знать, откуда это у нас вдруг такие доходы, что и на машины и на коттеджи хватает.
– А здесь никаких секретов нет. Большая часть клиентов от Димкиного отца перешли к нам. На полученные деньги наша фирма скупила акции, которые принадлежали ему, благо, что после того, что произошло, они стоили очень дёшево.