Раб всех моих желаний
Шрифт:
Ноги сами принесли Гоголева на вокзал, но, немного подумав, он решил остаться в Малаховке. В Черноморске его могли увидеть, а этого никак нельзя допустить. Надо снять номер в местной гостинице и отсидеться в ней, сколько придется. Другого выхода нет.
Спросив у старушки, которая еле тащила полную корзину зеленых яблок, где находится почта, Гоголев отыскал ее в два счета и несказанно удивился: она ютилась в деревянном здании барачного типа. Толстая приемщица с желчным одутловатым лицом, видневшимся в окошечке с надписью: «Прием бандеролей и заказных писем», бросила на посетителя злой взгляд. Оно и понятно: в такую жару никому не хочется работать, но, кроме Владимира, других желающих воспользоваться ее услугами не было. Видимо, из этого города редко что-то
– Есть ли поблизости приличная гостиница? – рискнул спросить Гоголев у приемщицы, которую тут же прорвало, как старую трубу. Гоголев услышал много интересного – и о госадминистрации Малаховки, и о чиновниках вообще. Однако на свой вопрос он так и не получил прямого ответа. Женщина никогда не останавливалась в гостиницах, потому что ей этого не позволяли финансы. Теперь причина ее упражнений в риторике стала понятна, но Владимиру не хотелось плутать по городу до ночи. И он рискнул поинтересоваться еще раз:
– Я приезжий. Не ночевать же мне на улице? Подскажите, пожалуйста, где тут можно остановиться!
Тетка его уже не слышала. Она вошла в раж, и Владимир поспешил покинуть помещение. Долго искать пристанища ему не пришлось. Хорошо одетый молодой человек, обдавая писателя запахом дорогого парфюма, доходчиво объяснил ему, как проехать к старой гостинице, которая избежала реставрации и теперь потихоньку разваливалась. Но постояльцев туда пускали, рекомендуя не выходить на балкон.
– Это если у вас мало денег и вы хотите скоротать там одну-две ночи. Столовую в той гостинице осаждают тараканы, ночью вас будут донимать клопы, иногда вильнет хвостом крыса или мышка, однако такое удовольствие дешево стоит, – засмеялся советчик.
Гоголев поморщился. Грызунов он боялся с детства.
– А что-нибудь получше имеется?
– Частный отель «Зюйд-вест». Перейдите через дорогу и садитесь на остановке в автобус номер семь. Он прямехонько довезет вас до нужного местечка.
Поблагодарив гостеприимного жителя Малаховки (наверное, эта черта характера в городе была дефицитом), Гоголев дождался автобуса, старой развалюхи эпохи Страны Советов, и, изрядно потрясясь по ужасным дорогам, доехал наконец до отеля.
Увидев его, он не поверил своим глазам. Такие милые двухэтажные домики в его городе сдают на лето желающим снять дачу. И, между прочим, их так и называют – «дачи». Хозяин же этого особнячка обозвал его отелем, наверное, решив отправить скромность ко всем чертям. Его детище еле вмещало человек шесть клиентов, но это, похоже, никого не беспокоило. Открыв красивую дверь из массива дуба, Владимир вошел в холл. По сравнению с этим отелем гостиницы на Тигровом мысу выглядели Версальским дворцом. За столом сидела невзрачная девушка с прыщавым лицом, которое она пыталась закрыть рыжими волосами. Посмотрев на посетителя, она улыбнулась, показав зубы, явно нуждавшиеся в услугах дантиста. Зарплатой ее, похоже, не баловали, значит, и желающие остановиться в таком шикарном месте не стояли в очереди.
– Слушаю вас, – ее голос напоминал мурлыканье котенка.
– Это отель «Зюйд-вест»? – на всякий случай уточнил Владимир.
Она взглянула на него с удивлением.
– Там, кажется, висит вывеска.
– Которым я привык не доверять, – с иронией заметил Гоголев.
Однако девушка не поняла юмора.
– Василий Иванович не обманывает.
– А это кто? Мэр вашего города?
Прыщи ярче заалели на ее белой коже.
– Это мой хозяин!
– Ясно. Так сколько же стоит удовольствие пожить в таком отеле?
И все-таки в Малаховке любили пошутить. Только это был очень уж тонкий юмор, явно непонятный нормальному человеку. На почте с него содрали довольно-таки приличную сумму за обычный
– Милая, а вы не ошиблись? Откуда у вашего хозяина такой прейскурант цен? Прислан из парижского отеля «Риц»?
Ее зеленые глаза вспыхнули гневом.
– Если вам не нравится, уходите! У нас хватает постояльцев и без вас.
– Что-то плохо в это верится. Много клиентов – значит, много денег. А ваше лицо говорит о том, что вы остро нуждаетесь в повышении зарплаты.
Она чуть привстала.
– Убирайтесь! – Теперь в ее кошачьем голоске прозвучала ненависть.
Владимир уже хотел последовать ее совету, но тут входная дверь открылась, и в холл вошел низенький полный мужчина средних лет, в яркой красной майке и черных джинсах. Его загорелое лицо лоснилось от пота, хитрые маленькие глазки мгновенно оценили ситуацию.
– Лилечка, что произошло?
Девушка чуть не плакала.
– Этот проходимец меня оскорбляет!
– Чего же он хочет?
Она выпалила:
– Поселиться здесь и ничего не платить!
– Разве это возможно?
Владимир понял: перед ним хозяин отеля. Он как можно дружелюбнее улыбнулся и развел руками.
– Помилуйте! За европейскую цену вы предлагаете мне малюсенькую комнатку без стола! Кто может позволить себе так раскошелиться? Если хотите, я уйду, однако вы потеряете клиента. Я человек не бедный, но так много я платить не собираюсь.
Василий Иванович улыбнулся в ответ:
– Вы откуда?
– Из Крыма.
Толстяк хлопнул в ладоши.
– Ну так бы сразу и сказали! Крым – моя родина, и для его жителей я делаю хорошие скидки. Что вы скажете о таком раскладе?
Он порылся в папке и вытащил новый прейскурант. Владимир кивнул:
– Устраивает.
– Тогда выбирайте комнату и заселяйтесь.
– Разве я тут один?
Василий Иванович продолжал улыбаться, но уже с грустной улыбкой:
– Летом все предпочитают уезжать из нашего города. Сюда же редко кто наведывается. У вас, наверное, здесь какое-то серьезное дело?
– Вы угадали.
– Тогда – успеха!
Прыщавая девица-администратор сменила гнев на милость и помогла Гоголеву выбрать лучший номер – две комнатки на втором этаже, со всеми удобствами, с телевизором, который, правда, почему-то не включился, и с видеомагнитофоном времен восьмидесятых, бесполезным без исправного телевизора. Владимир не стал опять спорить, подумав: чем скорее он закончит свои дела, тем скорее уедет отсюда, и заплатил требуемую сумму. Потом он переоделся в шорты и майку и улегся на кровать, в надежде скоротать время за чтением записей, прихваченных в квартире Дианы. Второй роман тоже будет иметь успех – в этом он не сомневался. Теперь ему предстояло решить, как быть с третьим и со всеми следующими. Есть ли у Красовской рукописный вариант очередной книги? Он принялся листать записи и с неудовольствием констатировал: законченной вещи у нее не было. Третий роман его погибшая знакомая успела дописать только до середины, а остальные ее идеи нашли свое отражение на бумаге в виде обрывочных предложений. Гоголева это не очень огорчило. Все равно, рано или поздно этот источник иссяк бы, и ему, если он собирается и дальше удержаться на плаву, пришлось бы самому трудиться в поте лица. Что ж, может, это даже и к лучшему. Ведь, как он считал, шедевр Дианы помешал ему создать свой роман, теперь же перед ним открывалось широкое поле деятельности. За эти два дня надо дописать незаконченное произведение Красовской, тем более, что оно претендовало на ранг бестселлера, и бросать идею Дианы незавершенной было просто нельзя – ни в коем случае! Владимир поудобнее устроился на кровати с чистой тетрадкой в руках. И опять его размышления не выдали ему ни строчки, ни одного варианта продолжения книги Дианы. Он отшвырнул тетрадь, успокаивая себя тем, что не может думать, когда голова его забита другими вещами, и попробовал заснуть. Это ему удалось.