Рабин Гут
Шрифт:
– Святая церковь двумя руками «за»! – вновь оборвал речи Галахада Рабинович и обернулся к Попову. – Подтверди, отче. А если кто сомневается в набожности этого человека, я готов подтвердить его права на поединке!
– В натуре. Церковь «за»! – икнув от волнения, поддакнул Сене Попов. – В смысле, я не возражаю.
– А что у него за странное одеяние? – подозрительно поинтересовался Галахад, оглядывая ментовскую форму Андрюши. – Что-то я не припомню такого среди служителей святой церкви…
– А это форма иноков, готовящихся вступить в новый
– Зачем же в карманах? – задумчиво спросил Галахад, и я увидел, как его глаза загорелись новой идеей. – А откуда, вы думаете, рога на шлемах рыцарей появились?..
– Сэр Галахад, – высокопарно проговорил Грифлет, поднимаясь из-за стола. – Я имел честь присутствовать при чуде, совершенном этим праведником. И я также, подобно сэру Робину, готов отстаивать его святость с копьем или без оного в любом месте и в любое время.
Что ни говори, а Галахаду жизненного опыта явно не хватало. Конечно, ему было совершенно наплевать на то, чем будут заниматься чужестранцы в Камелоте. Лишь бы его рыцарскую честь не позорили. Однако деньги любили даже в шестом веке. А Галахаду, пропивающему и тратившему на шлюх изрядное состояние ежедневно, лишние звонкие монеты никак не могли помешать. Тем более, «лишних» денег никогда не бывает! Это я хорошо усвоил. Спасибо Рабиновичу.
– Нет, что вы, благородные господа! В святости этого человека я ничуть не сомневаюсь, – замахал руками Галахад, которому не очень хотелось с похмелья биться с двумя рыцарями сразу. Тем более после ужасов, рассказанных о Рабиновиче побежденным Грифлетом. – Однако боюсь, моих полномочий не хватит, чтобы одобрить вашу… дефективную разделательность. Тем более я никак не решу, какие налоги брать за такое занятие. То ли как с мясников, то ли как с прокаженных!
– За такие слова и в рыло можно дать! – не выдержав таких издевательств, вполголоса произнес Жомов. За что и получил под столом пинок от Рабиновича.
– Я думаю, вопрос с налогами можно будет решить по прибытии короля Артура. Мы готовы выплатить любую сумму по первому требованию, – вкрадчиво проговорил Сеня, обращаясь к Галахаду. – А пока, в качестве избавления от моральных сомнений, мы предлагаем вам маленький презент.
– Только без пошлостей, благородные сэры! – испугался незнакомого слова заместитель короля.
Ничего не говоря в ответ на эту реплику, Рабинович протянул через стол небольшой холщовый мешочек, припасенный загодя (ага, Сеня, пришлось-таки раскошелиться!). Галахад, враз посветлевший лицом, согласно кивнул и принял подаяние. Он придирчиво осмотрел содержимое мешочка и остался доволен.
А Рабинович вмиг погрустнел. Отсутствие требований об увеличении взятки со стороны Галахада говорило только о том, что Сеня явно переборщил с вложенной в новое дело суммой. Проклиная себя на чем свет стоит, Рабинович решил непременно вернуть все сторицей! Гад, с того же Галахада и сдерет тройную сумму за услуги!
– Ну что ж, благородный сэр Робин, поверю вашему слову и уповаю на милость Господа, – на всякий случай перекрестился Галахад. – Вы получаете разрешение на свою дефективную работу.
Умница Попов тут же сообразил, что нужно сделать. Уж не знаю, может, он действительно прибавил в святости от переноса во времени и стал слышать глас божий, но спектакль он устроил по высшему разряду!
Бешено вращая глазами, Андрюша вскочил из-за стола и выхватил свой серебряный крест. Не медля ни секунды, Попов что есть силы заорал на весь огромный актовый зал текст воинской присяги. Ну, знаете: «Я, гражданин…» и все такое!
Строители Камелота, видимо, не рассчитывали на такое количество децибелов и переборщили с акустикой. От воплей Попова стены мелко завибрировали, а с потолка посыпались оглушенные летучие мыши.
Галахад, которому с похмелья любой громкий звук причинял страшные муки, просто сполз в конвульсиях под стол. Грифлет истово закрестился. Хорошо, хоть шлем с башки не снял. А то бы оглох, словно кот возле стоваттной акустической системы «Sony». Впрочем, кто его знает? Может, в шлеме еще хуже от такого рева оказалось!
Челюсть у Жомова от неожиданности отвалилась почти до пупка. Да и я, признаться, завыл с перепугу. Один Рабинович сохранил присутствие духа. Воспользовавшись тем, что ни Галахад, ни Грифлет видеть Попова не в состоянии, Сеня вскочил с жесткого деревянного кресла и врезал Андрюше кулаком в пузо. После этого по залу некоторое время летало только эхо и мой перепуганный вой. Простите, не сдержался!
– Ты че? – прохрипел Попов, когда смог набрать в грудь воздуха.
– Думай, что делаешь! – прочищая пальцами барабанные перепонки, прошипел Рабинович. – Нас по твоей милости чуть мышами не завалило.
– Я же как лучше хотел, – попытался оправдаться Андрюша.
– А получилось как всегда! – буркнул Рабинович и сел снова в свое кресло. – Соображать надо.
– Слушай, Робин, – проговорил Жомов, сумев наконец захлопнуть рот. – Так ведь его в качестве психического оружия использовать можно!
Мой Сеня еще мог стерпеть столь неуважительное обращение со своим именем со стороны неотесанных аборигенов, но обидные клички от своих друзей выслушивать не собирался. Рабинович уже решил оскорбительно ответить Жомову, но не успел: Галахад как раз вылез из-под стола.
– Да уж, поистине, святость этого человека беспредельна! – запинающимся языком проговорил изумленный зам главы администрации и перепуганно покосился на летучих мышей, корчившихся на полу. – Вы бы не могли увести его куда-нибудь отсюда?
Весть о происшедшем в замке мгновенно облетела весь городок Каммлан, что приютился под могучей тенью прославленного Камелота. А если учесть, что устные слухи всегда и везде разносятся по принципу «испорченного телефона», то вполне можно представить, какими подробностями обросла выходка Попова.